Таким мы увидели Счастье до того, как его сравняли с землей. Репортаж за день до нападения России
Свои провели день в городе Счастье Луганской области 23 февраля 2022 года - за день до полномасштабного вторжения России в Украину. Накануне Счастье стало целью боевиков - город постоянно обстреливали, вывели из строя Луганскую ТЭС. На следующий день Россия уничтожила 80% города.
Журналистка Марина Терещенко общалась с местными жителями и представителями общественных организаций, власти. Узнавала, чем живут люди, как настроены и о чем думают.
Блокпост и пит-стоп
Наша команда из трех человек отправилась в Счастье из Северодонецка. На часах было около 9 утра, когда мы добрались до первого блокпоста и услышали “щасливої дороги” от наших украинских воинов.
По дороге снимаю сгоревшие леса.
"А вдруг пригодится?" - думаю про себя.
По пути в Счастье или Станицу Луганскую мы всегда делаем остановку в Новоайдаре, в кафе “1+1”. Кто ж знал, что спустя трое суток там будут с радостью принимать рубли и кормить оккупантов. Но тогда все шло, как по накатанной - кофе, сосиска для собаки - и в путь!
Этого пса я и другие мои коллеги регулярно кормят по пути на съемки. Новоайдар
Еще один блокпост - и обсуждаем с фотографом план действий, локации и героев. Решаем, что сначала едем к Луганской ТЭС.
“Марин, подъезжаем к городу, достаю камеру”, - говорит фотограф, пока я снимаю на телефон дорогу и улицы.
Никогда не видела Счастье таким пустым. Даже в 2014-м году. А сейчас - на улицах одинокие прохожие, машины нам на встречу не едут, зато много иностранных СМИ и представителей международных организаций.
Крест на ТЭС
Луганская тепловая электростанция в Счастье остановилась в понедельник, 21 февраля, после обстрелов.
"Повреждения на всех линиях отходящих электропередач, подходящих к Луганской ТЭС в Счастье. Станция остановлена!" – сообщил тогда губернатор Сергей Гайдай.
Проехав вдоль станции и повернув к проходной мы заметили, что здесь практически нет работников. При этом охрана усилена. Чтобы сделать фотографию, пришлось взять разрешение. На удивление, к нам отнеслись с пониманием- сказав, что обычно другие журналисты норовят скандалить, а не договариваться. Пожав начальнику охраны руку и сказав уже дежурное “Мирного неба!”, мы поехали в город.
К вечеру узнаем, что ТЭС остановлена навсегда. Восстановлению не подлежит. Для людей это означало, что город Счастье убили.
На въезде в жилые массивы Счастья находятся Центр админуслуг и пожарная часть. Из-за угрозы обстрелов ЦНАП переехал в здание ВЦА, а вот сотрудники 32 пожарной части остались. Поговорив немного об обстановке в городе узнали, что после позавчерашних обстрелов многие спешно эвакуируются своим ходом. Мол, централизованной эвакуации населения нет. Едем узнавать об этом в ВЦА.
На следующий день 32 пожарную часть обстреляют. А спустя еще пять дней, спасатели организуют подвоз воды и продуктов питания тем, кто останется в городе, будут помогать разгребать завалы, искать погибших и хоронить жертв российской агрессии. Но в тот момент еще были слышны шутки и смех, а небо было удивительно тихим.
Бомбоубежище с комфортом
В центре Счастья тихо, есть люди. Кто-то идет по улице и громко обсуждает по телефону, как отправил в Харьков детей и внуков. Кто-то бежит в магазин, а кто-то выгуливает собаку.
Направляемся в Военно-гражданскую администрацию. Главы Сергея Дунца нет на месте - он оценивает последствия вчерашних обстрелов, идем искать, с кем можно пообщаться. В пресс-службе нам говорят, что уже удалось эвакуировать около 300 детей.
“Информационный отдел работает в полном составе, чтобы жители Счастья не поддавались панике. Только за вчера было разбито три многоэтажки, люди обращаются, пишут заявления, чтобы компенсировать разбитые окна, например. Сейчас мы организовали вывоз детей из учебных учреждений”, - говорит Александра, пресс-секретарь Счастьинской администрации.
Мы с фотографом спрашиваем, где поблизости находятся бомбоубежища. Ближайшее - в соседнем доме. Идем туда и по пути знакомимся с местным жителем - Анатолием Николаевичем. Он пенсионер, проживает в этом доме и благоустраивал убежище вместе с женой и соседями: сносили старые кресла, матрасы, убирали, поставили холодильник. В 2014-2015-м годах бывали здесь иногда неделями.
“В дни массированных обстрелов спускали из дому все, что можно сюда - одеяла, теплые вещи, чтобы не мерзнуть. Воду вот запасаем, питьевую. Воды же в городе нет, хожу к колонке, приношу по чуть-чуть в бутылках”, - рассказывает Анатолий Николаевич.
Здесь достаточно чисто, несмотря на ужасное положение дел наверху.
Выходим из подвала, кручу головой по сторонам и ловлю себя на мысли, что вижу здесь только пенсионеров.
Февральские коты и “Пролиски”
А еще много котиков. Мария Аркадьевна, кормившая здесь двоих котов, говорит, что в Счастье всегда было много уличных животных, но и люди оставили их, эвакуируясь от войны.
Уличные коты, Счастье
Приехали на улицу Донецкую, которую обстреляли за пару дней до этого. Сразу нахожу воронку, но там снимают иностранные журналисты, экипированные так, как будто бы сидят не во дворе жилого дома, а в окопах “на нуле”. Захожу в штаб гуманитарной миссии “Пролиска”. Пока говорю, фотограф снова нашел позирующих котиков.
“Вчера (22 февраля - Свои), когда мы пришли на работу, увидели воронку возле соседнего дома и осколки окон. Конечно, такие события оптимизма не добавляют, но мы продолжаем работать, помогать людям. Как видите, у нас тут пакеты с одеждой и обувью, бытовыми вещами. Мы также выдаем людям материалы для быстрого ремонта, чтобы заклеить окна после обстрелов”, - сказал Артем Ярошенко, представитель миссии.
Кроме того, сотрудники “Пролиски” оказывали психологическую поддержку людям, оказавшимся в шоковом состоянии после обстрелов.
Выходим из офиса - и я слышу российские новости из окна этого же дома. Ругаюсь. Не только про себя. Этих людей не победить. Тут же пытаюсь их оправдывать, что многие в Счастье имеют семьи и прочные корни в России, приехали “поднимать Донбасс” после второй мировой, зацепились и остались.
Средний возраст - 70 лет
Во дворе встречаю местных жителей. Те, кто помоложе, грузят машину и собираются уезжать. Они понимают, что больше не вернутся. Те, кто постарше, - ругаются, услышав, что я журналист. Спрашиваю разрешения присесть и поговорить. Слушаю внимательно.
Слушаю Владимира о том, как они с женой прятались в подвале в 2014 году
“Вот сейчас у меня брала интервью киевская какая-то журналистка. И говорит “Все будет хорошо”. Как будет хорошо? Нас обстреливают! Спрашивала, что я буду делать, если Путин нападет. А как он нападет? Зачем ему я и такие, как я? У него что, матери нет? Не верю я. Да и это все Америка. Она здесь воюет, стравливая нас”, - говорит первая моя собеседница Лидия Александровна.
Лидия Александровна жалуется мне на коллег-журналистов
Не стремлюсь переубеждать. Узнаю из разговора, что многие родом из российских городов и сел, родственников в Украине дальше Луганской области не имеют. Да и свято верят русским телеканалам, которые в Счастье ловят лучше, чем украинские.
Уговариваю их эвакуироваться. Слышу, что старики никому не нужны.
“Я 1941 года рождения! Ну, вот куда я поеду? Кому мы с женой нужны? Здесь мы дома. Плохо, хорошо, страшно. Но дом есть дом. В 2014-м году пережили в подвалах - и сейчас переживем”, - говорит Владимир.
Достаю последний “козырь”, говорю, мол “скорая” не приедет и аптеки не будут работать. Соглашаются, кивают головой, обещают подумать.
Неделю спустя я и мои коллеги мониторили списки эвакуированных из Счастья. Мне сказали, что “мои старички” в Новоайдаре, с ними все хорошо. Лекарства и тапочки им купили.
Я плакала. Наверное, от радости.
А куда бежать?
Приехали в оживленную часть города, как мне всегда казалось. Сейчас здесь полупустое отделение “Ощадбанка” и километровые очереди в банкоматы у супермаркетов. Да, здесь явно чуть больше людей, чем в спальном районе, но все они куда-то спешат. Говорить с нами решаются лишь единицы. Часто слышу, что к журналистам доверия нет.
“Я бежала из Луганска в 2014-м году со старшим, сейчас собираюсь бежать с младшим ребенком”, - не сдерживает слез моя собеседница.
Не могу сдержаться и я. Я тоже бежала из Луганска в 2014-м. Кто же знал, что буквально на следующий день я буду уезжать из Северодонецка в том, что первое выпало из шкафа и с кошкой на руках.
Перевожу взгляд и улыбаюсь: вижу тех, кому откровенно наплевать на выстрелы и войну - веселая компания чудит и распивает алкоголь у всех на виду. Хочется быть хоть чуть-чуть такой же беззаботной.
Идем к машине и чуть не врезаемся в мальчишку 14 лет.
“Дима, - солидно говорит парниша, протягивает фотографу руку и рассказывает, - Наша школа закрыта, так как постоянно обстреливается, не хочется там погибнуть. Вот вышел на улице погулять, мне не страшно, но вот друзья мои не выходят”.
Смелый парнишка, только бы с тобой все теперь было в порядке.
Под залпы Градов
На выезде из Счастья заезжаем на заправку. Грохот. Смотрю в направлении звука и вижу столбы дыма. Это был Град. Раз столбы дыма темные, значит прилетело куда-то - попали. Я из Луганска, чуть-чуть в таком разбираюсь.
“Марина, дай камеру!” - кричит мой отчаянный фотограф.
“Марина, я завожу машину, считай!” - кричит в другое ухо водитель. И я считаю… секунды. Между первым и вторым залпами, чтобы в следующее “окно” мы смогли проскочить.
Едем. 140 км/ч на спидометре. Сумасшедший фотограф пытается снимать через лобовое стекло.
“В этот раз не фоткаемся у знака”, - говорит он мне. У нас есть традиция, мы всегда фотографируемся у знака “Нехуй шастать”.
Проскочили!
P.S. На следующий день, 24 февраля, Россия напала на Украину. Это было полномасштабное вторжение - с ракетными ударами по всей территории нашей страны. Несмотря на это, Счастье все еще оставалось под обстрелами. Здесь уничтожили 80% инфраструктуры города. С 26 февраля украинский город Счастье находится под контролем России.
Свої в Telegram 
