Бабушка-взрывник и дед-шахтостроитель. Истории шахтерских династий с Донбасса
Некоторые семьи из промышленных регионов Донецкой и Луганской областей составляют целые шахтерские династии с несколькими поколениями горняков. Свои.City пообщались с представителями таких династий и услышали их самые интересные истории на грани жизни и смерти.
Прадед толком не умел писать, но запросто чертил схемы шахт
Юлия Харкун, Золотое
Шахтерами в моей семье были прадедушка Сергей Ильич Гришин, дедушка Иван Иванович Поляков и папа Олег Николаевич Поливанчук.
Мой дед Николай Поливанчук работал ГРОЗом (горнорабочим очистного забоя – Свои) на шахте «Золотое».
А бабушка Надежда Поливанчук 48 лет работала на шахте, но над землей – в шахтной столовой, а после – на административно-бытовом комбинате.
Но первым шахтером в роду был мой прадед – Сергей Ильич Гришин. Он в молодом возрасте получил звание героя соцтруда, при том что даже не умел писать. Это называется – призвание. Моя бабушка Зинаида Сергеевна Гришина, его дочка, очень гордилась отцом. Говорила, что он толком писать не мог, а схемы шахты рисовал на раз.
Родился мой прадед в 1915 году в деревне Долгое Богородицкого уезда Тульской губернии в крестьянской семье. Окончил всего два класса сельской школы, помогал отцу по хозяйству и уже в 11 лет работал учеником самоварщика в мастерской.
После службы вернулся на шахту №20 в Болохове (теперь – Россия), где освоил новую врубовую машину, затем новую универсальную штрековую машину. Проработал здесь всю Великую отечественную войну.
В начале 1948 года был назначен бригадиром скоростной горнопроходческой бригады, созданной для форсирования проходки подготовительных угольных выработок и быстрого расширения действующей линии забоев. По его инициативе бригада стала работать по-другому: шахтеры применили более глубокое бурение, довели длину шпуров до 3 метров, бурение стали производить 1,5-метровой, а затем 3-метровой штангой.
Потом по его инициативе на участке установили мощный вентилятор, который быстрее проветривал забои после взрыва. Кроме того, на участке была введена углепогрузочная машина, увеличивающая производительность труда.
Когда дедушка получил звание героя соцтруда, то был командирован сначала в Харьков, а потом и на Донбасс. В 1965 году он вышел на пенсию.
Брат напился и не попал на смену, это спасло ему жизнь
Валентина Иваненко, Донецк
Я сама 10 лет отработала на обогатительной фабрике шахты «Трудовская» в Донецке. Там же работали мой отец и дедушки.
В 1955 году мой дед Анатолий Зиновьевич Старчевой приехал с бабулей из Брянска. Тут устроился на 5-бис «Трудовская», был и ГРОЗом, потом, как вышел на пенсию, остался работать на поверхности. Проработал там всю жизнь. Дедушка у меня ветеран труда, у него и награды были.
Мой отец Николай, зять моего деда, устроился сразу бульдозеристом на фабрику, а потом ушел в проходку. Папы давно нет в живых – профессиональная болезнь шахтеров, проблемы с легкими.
Дядя Сергей Гардоманский работал на шахте «Южнодонбасская-1». Прошел от ГРОЗа до бригадира. Когда он работал за комбайном, произошел обвал породы, и ему придавило ногу. Ее не спасли. Он долго приходил в себя. Но сейчас все хорошо, троих мальчишек уже женил, родили дочку. Живет и радуется жизни. Сейчас с семьей живет в Ровно, куда уехал с началом войны. А мой двоюродный дядя Владимир Селезнев всю жизнь проработал на «Трудовской», потерял здоровье и зрение.
Шахта Трудовская
С моим младшим братом Александром была такая история: в 2008 году он устроился на шахту им. Засядько, а я с мужем поехала к свекрови погостить. Рано утром мне позвонил сосед и рассказал, что на Засядько был взрыв. Я точно знала, что мой брат должен был быть на работе, у меня все перед глазами поплыло, аж жутко стало. Я набирала его номер, ответа не было. Я набрала маму, она потом попала в больницу с сердцем. Я начала звонить его жене, а она мне и говорит: «Он спит. Вчера с кумом посидели, выпили – и он на смену не попал». Вот так и остался жив. Тогда весь участок погиб.
У меня была тяжелая травма – меня ночью травмировало на шахте. Но мне сказали, чтобы рот закрыла и никому об этом не говорила. Я тогда три дня дома отлежала и на смену вышла. Нельзя было рассказывать об этой ситуации – меня бы уволили, а у меня дочь маленькая. Вот так все было.
Папа не поступил в институт, потому что не знал русского, и пошел в шахтеры
Наталья Порембо, переселенка из Макеевки
Дедушка Иван Федорович Мартынюк – 1926 года рождения. После окончания Второй мировой войны он поступил в артиллерийское училище в Санкт-Петербурге.
Учился на отлично до тех пор, пока на последнем курсе коммунисты не выяснили, что у деда есть родственники в Америке. Естественно, дед не знал об их существовании, но это никого не интересовало.
Потом, немного поразмыслив, решил уехать к себе на родину в Беларусь. Приехав туда, помогал своим родителям на земле, но долго не смог там задержаться, так как те разводили скотину и резали ее на продажу, а дедушка очень любил животных и не смог на это смотреть.
Он решил попытать счастья и уехал в Киев. Там переночевал на лавочке на Крещатике, по его рассказам, тогда там было очень много солдат. Дедушка познакомился с одним солдатом, который тоже был без денег и работы. Они купили газету, нашли объявление, что на Донбасс на восстановление шахт требуются молодые здоровые хлопцы. Дед купил билет на паровоз и уехал в Макеевку. Начал работать на шахте в 1952 году. Всего проработал шахтостроителем 45 лет.
К сожалению, дедушка умер в 2017 году. Попросил кремировать его и, когда закончится война, развеять его прах на Донбассе.
Иван Мартынюк
Мой отец Александр Возный родился в Кировоградской области в селе Ставидла. В школе учился на отлично. После армии решил поступить в Донецкий политехнический институт, но провалил первый экзамен, так как учился на украинском языке и русского не знал.
После этого решил пойти работать на шахту. В 1972 году устроился в Макеевшахтострой ШСУ №5 бригадиром-проходчиком. По иронии судьбы попал в бригаду к дедушке. Ну и, естественно, потом познакомился с моей мамой. Проработал шахтостроителем 35 лет.
Наталья Порембо с дедушкой Иваном Мартынюком
Затем мой родной брат Леонид Возный также устроился на шахту – имени Кирова, но он там проработал недолго, около двух лет. Брат был на шахте подземным горнорабочим. Он сломал позвоночник и не смог больше работать. А папа с дедушкой отработали там всю свою жизнь.
Бабушка работала на шахте взрывником вместе с пленными немцами
Геннадий Никиша, переселенец из Шахтерска
В моей семье было три поколения шахтеров – я, мой отец, дед и бабушка работали в шахте.
Геннадий Никиша
Бабушка по матери Дарья Артемовна Ефимова была взрывником. Тогда, после войны, многие женщины работали на шахтах. С ней работали пленные немцы. Дарья, как взрывник, носила взрывчатку, заряжала ее. Немцам же нельзя было доверять взрывчатку. Их после войны использовали как рабочую силу – они откачивали воду, работали как стахановцы, потому что им очень хотелось домой. Бабушку звали Даша, а немцы ее называли Наташа и кричали: «Наташа, палю». Это означало, что они должны отойти на какое-то безопасное расстояние.
Мой дед Петр Петрович Ефимов отсидел. Тогда многие сидели, времена были такие. После мест лишения свободы он приехал на Донбасс в поисках хороших заработков. Устроился на шахту ГРОЗом.
Когда бабушка вышла замуж за деда, произошла такая история: как-то он пришел с работы, а она не успела приготовить покушать. Тогда он пришел к ней на работу, вытащил ее оттуда, повел к начальнику участка и говорит: «Рассчитывай». А он ему отвечает: «Не буду, она хороший работник». Но дед настоял на своем: «Рассчитывай – я достаточно зарабатываю, чтобы она всегда была дома, а не где-то в шахте рисковала жизнью». Вот так бабушка и ушла с работы, но в принципе она всегда чем-то занималась, подрабатывала.
Моя мать Екатерина Егорова, всю жизнь отработала в углепроме – в шахтерском объединении «Шахтерскантрацит». Cначала она была бригадиром-оператором в вычислительном центре, потом замначальника АСУ (автоматизированная система управления – Свои). C доски почета ее не снимали. И до сих пор она живет в Шахтерске.
Сгоревшее в результате обстрела здание Шахтерскатрацит
Мой отец Александр Никиша был сыном военного. Дед по папиной линии Петр Федорович Никиша погиб под Вязьмой, недалеко от Москвы. Он был комиссаром авиаполка, летел с задания на трофейном самолете – и его завалили свои же зенитчики, потому что не по тому коридору пришлось возвращаться. Отец родился в Алтайском крае, но потом его, тоже военного, перевели в Авдеевку, а затем в Стаханов Луганской области.
Отец работал на шахте, всегда был начальником среднего звена – завхозом, начальником транспортного УШТ, потом диспетчером. На рабочих специальностях он особо не работал.
Я же работал на участке конвейерного транспорта на шахте имени Чапаева в Шахтерске. Все шахты у нас были конвейеризованы, породу вывозили вагонетками, а уголь со всех лав – это километры конвейеров. Участок был хороший, но сложный с технической точки зрения, потому что там все было автоматизировано.
После этого пошел работать в снабжение и оказывал услуги по добыче угля. Потом открыл собственный бизнес.
Свої в Telegram 
