Как это — бороться с наркозависимостью в условиях войны? Две истории дончанок

“Непонятная” жизнь в Донецке

Елена Курлат из Донецка, сейчас живет в Славянске. Она употребляла наркотики с 17 лет. Связывает это с разводом родителей. “Слезть” с одного из самых тяжелых инъекционных наркотиков, который в народе называют “крокодилом”, ей помогла именно заместительная терапия.

Я живу с наркозависимостью уже 37 лет, из них семь — на заместительной поддерживающей терапии. Она меня спасла, дала мне возможность себя реализовать

“У меня два высших образования: я “русский” филолог и врач-психиатр — нарколог. Правда, из-за зависимости я не работала по медицинской специальности. А вот филологическое образование мне пригодилось — я член редколлегии изданий Альянса общественного здоровья”, — рассказывает переселенка.

Именно весной 2014-го года женщина начала получать заместительную терапию, так как это был уже вопрос жизни и смерти.

“До этого я два года употребляла самый страшный наркотик современности, который называется дезоморфин, он же — “крокодил”. Я не могла ходить, передвигалась на костылях. Сын практически на руках принес меня на программу. На тот момент мне некуда было делать инъекции, даже внутримышечные: или абсцессы, или иголка не входила в тело”, — вспоминает Елена.

Первый месяц женщина провела в стационаре для того, чтобы своевременно принимать препарат. В тот период, когда женщине стало лучше, Славянск освободили, а боевики захватили в Донецк.

“Началась какая-то совершенно непонятная жизнь. Пустые улицы, нельзя выйти вечером из дома, потому что можно попасть в “подвал”. Всех дилеров перестреляли, купить ничего невозможно. На наркозависимых людей началась настоящая охота: людей останавливали, проверяли и забирали “на подвал”. С особенной жестокостью “охотились” именно на пациентов ЗПТ. Если находили удостоверение, — а у нас есть соответствующие удостоверения о том, что мы пациенты данной программы, — могли сразу избить или даже убить”, - рассказывает Елена.

Мы прятали удостоверения, затем и вовсе перестали носить их с собой, потому что за это убивали. Я знаю такие случаи

По стечению обстоятельств, организация “Альянс” успела прислать партию препарата для ЗПТ до закрытия донецкого аэропорта, и еще год пациенты получали его в пункте выдачи.

“Однажды был такой инцидент: мы приходим на программу утром, а у ворот стоят автоматчики, и висит объявление: “В связи с АТО программа закрыта”. Тут надо отметить, что в Донецке был большой пункт заместительной терапии, по-моему, почти на четыре сотни человек. И все эти люди остались в страшном положении. Позже выяснилось, что это самодеятельность главврача больницы, при которой функционировал пункт ЗПТ. Он хотел этим препаратом лечить от зависимости военных (боевиков "ДНР" - Свои), специально для этого в наркодиспансере освободили целый этаж. У него это не получилось, и нам сказали “Идите получайте препарат”.

Свободная жизнь

В Донецке женщина находилась до весны 2015 года. После того, как ей вполовину урезали дозировку, она решила уехать на подконтрольные Украине территории. Отправилась в Славянск, где у нее жили родные.

Елена Курлат в 2015 году переехала из Донецка в СлавянскФото: Новое время

“Когда я пересекла линию разграничения, первое время у меня было чувство свободы и стабильности. Тогда как раз работала программа под названием "Переселенцы" — ее создали для пациентов заместительной терапии, которые выехали из Крыма после оккупации. Позже к этой программе присоединили людей из Луганской и Донецкой областей. Было человек, наверное, шестеро из Донецка, двое умерли — они были тяжело больны”.

Первое время женщина работала сторожем, так как эта работа позволяла принимать ЗПТ по графику.

“Я очень хотела работать в местной организации "Наша допомога" в Славянске. Меня взяли на работу в проект Pitch, и я проработала до его окончания. А потом был конкурс на должность регионального представителя организации "ВОНА" в Донецкой области. Я отправила резюме, меня взяли", - говорит Елена.

Сейчас Елена помогает всем нуждающимся бороться со страхами и стигмами в социуме.

“Наше сообщество — женщины, живущие с наркозависимостью, — очень закрытое. Стигма настолько сильна, что женщины прячутся. И для того, чтобы сделать цель более видимой, я начала писать рассказы о том, как живут наркозависимые люди. Пользуюсь успехом среди своих”, — говорит Елена.

За заместительную терапию — в плен

В ноябре 2017 года переселенку Наталью Зеленину, отправившуюся навестить маму в Донецк, задержали боевики на КПВВ "Еленовка". Позже ее осудили за контрабанду наркотических веществ.

Наталья Зеленина — пациентка заместительной терапии для наркозависимых уже на протяжении 10 лет. Женщина, везла с собой препараты для заместительной терапии, которые в Украине считаются легальными.

Наталья Зеленина работала в фонде «Світанок», Фото: Громадське

Накануне роковой поездки в Донецк, в Винницком областном наркологическом диспансере "Социотерапия" она получила 140 таблеток бупренорфина. Из них 70 таблеток для нее самой, а еще 70 - для друга, который живет на оккупированной территории.

По “законам” оккупированных территорий препараты замещающей поддерживающей терапии приравнены к наркотикам. Наталью Зеленину приговорили к 11 годам тюрьмы, которые она сейчас отбывает в женской исправительной колонии №127 в Снежном. Она по сегодняшний день в плену.

Ее история далеко не единственная — с первых дней оккупации к пациентам заместительной терапии у боевиков было особо жесткое отношение.

Как Александр Соколов из Мирнограда борется с пропагандой «русского мира» и наркотиков

"Амфетамин был моим кофе". Два жителя Луганской области рассказывают, как отказались от наркотиков