Дело о сбитом Боинге МН-17. Что говорят эксперты о расследовании и судебном процессе в Нидерландах
Малайзийский Боинг, летевший рейсом МН17 из Амстердама в Куала-Лумпур, был сбит ракетой из установки "Бук" в небе над Донбассом 17 июля 2014 года, погибли 298 человек на борту. Накануне седьмой годовщины трагедии команда “Медийной инициативы за права человека” провела видеоконференцию. Коротко пересказываем главные выводы.
Чем отличается судебный процесс в Нидерландах от процессов по расследованию военного конфликта в Украине?
Татьяна Козак — журналистка, судебный обозреватель издания “Ґрати”:
Во-первых — это публичность. Поскольку процесс имеет широкий международный резонанс, суд стремится максимально показать результаты следствия в доступной для широкой общественности форме — без скучных процессуальных деталей. Больше приводится информации о том, как, например, работает БУК или о том, как искали свидетелей. При этом, судьи регулярно подчеркивают, что главная цель процесса — установить справедливость.
Второе отличие — это сложность процесса, ведь в работе следственной группы участвуют несколько государств, и материалов по этому делу собрано очень много. Сейчас уже начались слушания по сути. Суд зачитал материалы следствия и объявил перерыв в работе до сентября, когда будут заслушивать потерпевших. Желание участвовать е в этих заседаниях уже выразили около 80 человек.
Следствие представило суду общее описание ситуации, которая сложилась в тот момент. Мы не знаем точно, из каких источников собиралась информация, но некоторые обозреватели усматривают в этой подборке российский нарратив. Отмечу, что суд очень внимательно проверяет все подаваемые материалы, в том числе и те, которые генерирует РФ. На этапе этой проверки все фейки отметаются.
При этом суд подчеркивает, что не дает политической оценки эпизоду с МН-17. К примеру, боевиков в материалах дела называют “сепаратистами”.
Расследует ли суд вопрос контроля РФ над боевиками на Донбассе?
Анна Микитенко — менеджер проекта GRC “Международное право и установление участия России в Крыму и на Донбассе”
Здесь нужно различать два понятия — эффективный контроль РФ (как в Крыму) и общий контроль (как на Донбассе). В первом случае можно говорить о государственной ответственности, во втором — об индивидуальной. Суд в Нидерландах идет именно на этом уровне — обвинения предъявлены Игорю Гиркину, Сергею Дубинскому, Олегу Пулатову и Леониду Харченко.
Определение степени эффективного контроля не в компетенции этого суда, он может определить только признаки общего контроля и то, лишь частично. Эти материалы могут быть полезны Украине для подачи иска в Международный уголовный суд. В этом контексте основной вопрос звучит так — контролирует ли Россия боевиков на Донбассе?
Отмечу, что на сегодняшний день ни одна международная экспертная группа доказательств этого не предоставила. Более того, после 2015 года, когда российские военные практически не скрывали своего присутствия, о чем говорит большое количество перехваченных переговоров по незащищенным каналам связи, информации такого рода стало значительно меньше.
На национальном уровне такое следствие тоже проводится, причем не только по МН-17, а и по другим эпизодам. После того как часть материалов были переданы в Нидерланды, расследование по МН-17, похоже, приостановилось. Чем оно закончится — посмотрим.
Практика Европейского суда по правам человека показывает, что в последнее время этот институт как бы “выносит за рамки” вопросы международного гуманитарного права и сосредотачивается на конкретных фактах нарушения прав человека. Поэтому предсказать, будет ли ЕСПЧ при рассмотрении иска Украины говорить об ответственности России как государства сейчас крайне сложно.
Какие действия должна выполнить Украина, чтобы доказать причастность России к трагедии с МН-17?
Виталий Тытыч, управляющий партнер адвокатского объединения:
Украина должна провести военно-техническую экспертизу, которая даст ответы на целый ряд вопросов. Сейчас суд излагает только общеизвестные факты: какие военные задачи БУК под Первомайском мог технически выполнять, на какие цели он ориентирован, на какой высоте он может их поражать ракетами, была ли у экипажа возможность отличить военный самолет от гражданского и т. д.
Но ситуацию нужно рассматривать масштабней, и искать ответы на вопросы — зачем БУК находился именно в том месте и именно в то время, какие политические задачи он должен был выполнить? От этого зависит трактовка ситуации судом — если исполнителей использовали “втемную”, то и ответственность за трагедию должны нести заказчики.
По иску Украины против Росии в ЕСПЧ, учитывая заполитизированность этого органа, он скорее всего будет принимать решение в угоду общей политической ситуации в Европе. Но многое зависит и от Украины, которая должна продолжать собирать материалы в подтверждение своих претензий, четко их декларировать и использовать эту площадку для укрепления своих позиций на международном арбитражном уровне.
Свої в Telegram 
