Почему для Галины Гаевой два года после освобождения из плена стали сплошной борьбой
Поворотным днем в судьбе 60-летней Галины Гаевой стало 14 октября 2016 года. Она работала старшей медсестрой роддома Докучаевска, и именно в этот день ее арестовали сотрудника местного отдела «МГБ ДНР». Ее обвинили в шпионаже в пользу Украины.
Освободить женщину удалось лишь спустя год и три месяца - 27 декабря 2017 года в результате большого обмена. Спустя два года после освобождения мы побеседовали с Галиной, чтобы узнать, как сложилась ее жизнь после плена.
«Два года после освобождения – сплошная борьба»
- После лечения в «Феофании», я переехала в Хмельницкий – здесь с лета 2014-го обосновались дети с семьями. Все два года после освобождения – сплошная борьба. В январе 2018 года обратилась в Пенсионный фонд в Хмельницком, чтобы мне активировали выплаты и выплатили задолженность за тот период, пока я была в плену.
Но мне отказали в выплате. Аргументировали тем, что якобы я выезжала на неподконтрольную территорию и обратно не въехала.Даже показали документ, который сотрудники ПФУ получили в СБУ.
Пришлось делать запрос в СБУ. Получила официальный документ, в котором черным по белому было написано, что «я не могу выезжать на неподконтрольную территорию».
«Только в апреле 2019 года все до копейки выплатили»
Вооружившись этим документом, опять пришла в Пенсионный фонд. Но прежде чем предъявить его, попросила сотрудников показать их вариант. Я все внимательно прочитала и в конце увидела дату – сентябрь 2016 года. Действительно, в этот период я была у детей в Хмельницком и спустя время поехала в Докучаевск. Но назад я уже не вернулась - меня арестовали.
Долго пришлось бороться с Пенсионным фондом. Если бы не тот документ из СБУ, то неизвестно, сколько еще бы это затянулось. Добилась и того, чтобы в ПФУ позвонили из Хмельницкого СБУ и попросили предоставить ответ, на каком основании мне не выплачивается пенсия. Через несколько дней мне перезвонила начальница областного ПФУ с просьбой не подавать в суд и обещанием, что я все-таки получу надлежащие мне выплаты. Для понимания: выплату пенсии мне прекратили в мае 2018 года и только в апреле 2019 года все до копейки выплатили.
«Все кажется, что сейчас придет тюремный надзиратель и меня опять уведут на допрос»
В целом со здоровьем у меня все хорошо. Только периодически мучает бессонница. А еще страх. Особенно, если где-то стукнет металлическая дверь. Я сразу наготове, все кажется, что сейчас придет тюремный надзиратель и меня опять уведут на допрос. Такое тревожное состояние у меня не всегда, только в период апатии и депрессии.
Как только вспомню свой дом и подумаю о том, что на склоне лет осталась без крыши над головой, депрессия тут как тут. Со своими подругами по несчастью (Ольгой Политовой и Валентиной Бучок, их тоже освободили из плена в декабре 2017-го – Свои.) обращались за помощью к президенту, но я так поняла, что рассчитывать на жилье от государства нам не стоит.
Валентина Бучок и Галина Гаевая, фото УНИАН
Сейчас работаю медсестрой в Хмельницкой инфекционной больнице, получаю 5 тысяч гривен и плюс 4 тысячи пенсии – моя и мужа. Аренда квартиры в Хмельницком - 3 тысячи гривен + коммунальные услуги. Получается, что на жизнь остается только моя зарплата. Но нужно учитывать, что мне необходимы лекарства и надо ежегодно проходить обследование. А это стоит немалых денег.
Многие сравнивают наш обмен и тот, что прошел в декабре 2019-го. Знаю, что многим не отдали документы. Сейчас им предстоит волокита по восстановлению паспортов, трудовых, пенсионных и других документов.
Помню, мне два года назад с легкостью отдали паспорт. Трудовая в это время была в Пенсионном фонде – буквально за год до войны по выслуге лет оформила выплаты, но продолжала работать.
К слову, у меня трудовой книжке сделано две записи: «Принята на работу в июле 1980 года в Докучаевскую городскую больницу» и «Уволена из Докучаевской городской больницы в феврале 2015 года». Когда медучреждение перешло под «ДНР», нас всех уволили и отдали трудовые книжки украинского образца.
Свої в Telegram 
