«На первое заседание ТКГ не смог попасть, был в операционной». Интервью с Константином Либстером
Константин Либстер, представитель известного в Луганске семейства врачей, стал одним из новых участников переговоров в Трехсторонней контактной группе. Вместе с Денисом Казанским, Сергеем Гармашем и Андреем Гораном он представляет в украинской делегации оккупированный Донбасс. Свои.City узнали у новоиспеченного переговорщика, как прошел первый раунд с его участием и на что он рассчитывает повлиять.
О семье Либстеров в Луганске и теперь уже в луганской «диаспоре» по всей стране знают: это авторитетные врачи. Сергей Либстер остался в оккупированном Луганске, где по-прежнему возглавляет травматологическое отделение 2-й больницы. А его сын Константин Либстер в 2014 году уехал в Киев и работает тут в Александровской клинической больнице. А еще он – новый приглашенный участник переговоров по Донбассу в Трехсторонней контактной группе. 9 и 10 июня прошли онлайн-заседания политической подгруппы ТКГ – уже с новыми представителями ОРДЛО.
Об итогах первых переговоров
– Как прошли первые переговоры с вашим участием? Что обсуждали?
– Переговоры были в политической подгруппе. Вы прекрасно знаете, что они решались на предыдущем заседании. Накануне (9 июня. – Свои) была активная дискуссия, я, к сожалению, не мог на нее попасть, потому что был в операционной, поэтому сегодня (10 июня. – Свои) был участником процесса, который в основном проходил вчера. Обсуждался вопрос мира на Донбассе, как этого добиться, вопрос местных выборов – как проводить, когда проводить, как обеспечить безопасность людей, которые хотят принять участие в выборах с украинской стороны. Подобные вещи.
Константин Либстер (справа) в операционной
– В этих обсуждениях участвовали все новые представители от Донбасса?
– Да, в составе украинской делегации были все новые объявленные представители от Донбасса
– Какую вы позицию отстаивает во время этих переговоров?
– Наша позиция одна: Украина – целая и неделимая, а это главное. А цель – чтобы как можно быстрее наступил мир в нашей стране.
О том, как попал в ТКГ
– На что вы лично надеетесь повлиять в этих переговорах?
– Процесс продолжается уже многие годы. И, как мне показалось со стороны, участниками процесса он воспринимается как очень рутинный – как работа. Но и работу можно сделать с душой, а можно как вахтер.
Не хочу обидеть вахтеров ни в коем случае. Но я не вижу желания эту работу сделать хорошо и быстро. Мы кого-то ждем, кто-то не выходит в эфир. Мне это абсолютно непонятно. Если есть взаимное уважение – такого быть не должно. Украинская делегация всегда пунктуальна.
– Как так получилось, что вы стали участником переговоров? Как на вас вышли и почему на вас?
– Я думаю, проводился какой-то социологический срез. Я никакие анкеты не подавал. Один из депутатов Верховной Рады меня набрал и говорит: «Есть предложение тебе принять участие в этом процессе». Я ответил: «Если я могу быть полезен для людей, если я могу способствовать тому, чтобы был мир, давайте меня привлекать».
– Вы не спросили, почему именно вы?
– Не спросил. Вы знаете, я очень нелюбопытный человек.
– А что это был за народный депутат?
– Я фамилию могу называть только с разрешения человека. Это ж на самом деле не имеет никакого значения для того, что происходит.
Об отце в базе «Миротворца» и цивилизованных людях
– Я так понимаю, что вы уже ощутили резкое повышение к вам внимания со стороны журналистов и общественности?
– Да, это такой момент, когда кажется, что в жизни что-то поменялось, но на самом деле ничего не поменялось. Какая была жизнь – такая и осталась. Просто ты из непубличного человека сразу стал публичным, сразу стал всем интересен. А журналистам надо что-то нарыть, что-то накопать. Ну я понимаю, что это ваша работа. А я ищу мира. Понимаете?
– Говоря про «нарыть», вы наверняка намекаете на историю с вашим отцом Сергеем Либстером, который находится в базе «Миротворца» (негосударственная инициатива, там собирают данные о людях, в чьих действиях есть признаки преступлений против нацбезопасности Украины).
– Да, мой отец в базе «Миротворца». Но я не понимаю вообще, почему мой отец в базе «Миротворца».
Сергей Либстер (справа) продолжает работать в оккупированном Луганске
– Тем не менее, он живет на оккупированной территории. В то же время Алексей Резников объяснял, что при выборе новых переговорщиков от Донбасса у претендентов узнавали, нет ли у них близких родственников там, чтобы не возникло никаких проблем. По-вашему, это не вызывает некую коллизию?
– Я и мой отец – доктора. Я думаю, что если мы говорим о цивилизованных людях с двух сторон, то это никак не может повлиять на моего отца.
– Так бы было, если бы там находились цивилизованные люди.
– Вы считаете, что там все нецивилизованные?
– Нет, конечно, я говорю о местных «администрациях».
– Смотрите, если бы мы в 2014 году жили в счастливой стране, наверное, не было бы того, что произошло. Как вы думаете?
– Не бывает абсолютно счастливых стран.
– Но есть страны, у которых есть национальная идея. Есть страны – не просто территории, а страны с духом. Вот когда есть у страны дух, тогда таких вещей, которые произошли в 2014 году, быть не может.
О переезде из Луганска и возвращении домой
– О вас лично тоже не слишком много информации в сети. Можете о себе рассказать?
– А что обо мне? А я хожу на работу и работаю. Работаю в Александровской больнице.
– И вы выехали из Луганска в 2014 году?
– Да, 2 августа 2014 года.
– Уезжали с мыслью о том, что это навсегда?
– Нет, не было ощущения, что это навсегда. Когда я выезжал, было ощущение, что это вот-вот закончится – и мы вернемся к себе домой.
– А ваш отец все время там оставался?
– Да. Я – врач-травматолог. На момент начала конфликта я был заведующим областной травматологии. Мой отец – заслуженный врач Украины, заведующий городским отделением. И он сумел сохранить коллектив, который спасал людей. В основном это были мирные жители. Подавляющее большинство – это люди, которые пострадали от минометных обстрелов. Это была работа, с которой отец справился великолепно.
– Но ваш отец вообще не рассматривал для себя возможность оттуда уехать?
– В 2014 году мне было 38 лет. Я взял два чемодана вещей и приехал в Киев. Пришел и говорю: «Я хочу работать». А мне говорят: «А ты не нужен. У нас много врачей». Мой отец 1953 года рождения. Уже приличный возраст. Кому был нужен пенсионер, скажите? Мой отец безумно любит город Луганск. Там его дом. Там похоронены его родители.
– Если бы Украина все-таки вернула Луганск, вы бы туда вернулись?
– Я безумно люблю Луганск, но за шесть лет я безумно полюбил Киев. Но в Луганске у меня остались незаконченные дела. Я бы хотел их закончить.
Свої в Telegram 
