В каком состоянии кладбище возле Донецкого аэропорта и что с Иверским женским монастырем: репортаж

Напомню – меня зовут Юлия Ткаченко и я снова ваш гид по Донецку. А ранее я рассказывала о том, что из себя представляет легендарный книжный рынок «Маяк», посещала железнодорожный вокзал Донецка и считала цены на рынках и в магазинах оккупированного города.

Иверский монастырь строился практически одновременно с новым зданием Донецкого аэропорта имени Сергея Прокофьева. Наблюдать за этими процессами было интересно. Купола Иверской церкви воздвигнули намного быстрее, а когда отмечали торжественное открытие нового терминала, в Иверском уже активно шли службы. Кто же мог подумать тогда, что судьбы монастыря и аэропорта окажутся тесно связанными?

Многим нравилась Иверская церковь именно из-за местоположения – вдали от городской суеты. Но в 2014 году дончане поняли, что аэропорт и вокзал – самые опасные места как для живых, так и усопших. Звучит грубо, но кладбище при монастыре, забор которого вплотную прилегает к зоне аэропорта, покой своим «жителям» не обеспечил.

Спустя пять лет Иверский монастырь представляет собой ужасное зрелище, впрочем, как и ДАП, а заодно и все прилегающие поселки – Октябрьский, Пески, Спартак и множество мелкий хуторов. С начала военных действий и до конца 2015 года здесь шли такие интенсивные обстрелы, что даже птицы покинули эту территорию. Ничего, кроме снарядов, здесь не летало.

Я иду к монастырю. Зайти туда можно только со стороны улицы Стратонавтов, по которой ходил троллейбусный маршрут №10. Сейчас единственный общественный транспорт – это автобус №71. Заезжать на машине, не зная «особенностей» дороги, нельзя – прямо в асфальте «спрятаны» несколько неразорвавшихся снарядов, да и сама дорога покалечена взрывами.

По разные стороны дороги последствия артиллерийского обстрела – разрушенный жилой дом, которые обжили совсем незадолго до войны, и автобаза, по территории которой разбросаны части машин. Совершенно внезапно в разрушенном снарядом проеме забора показывается ДАП.

И сам ДАП, и монастырь видны издалека – они разрушены. Но нужно смотреть под ноги. Повторюсь, если не знать дороги, на машине сюда заезжать категорически нельзя. Впрочем, как и сходить с дороги.

Забор кладбища напоминает решето. Сквозь него сразу видно кладбище, представляющее плачевное зрелище. Ни о каком покое говорить в данном случае нельзя – уже при входе становится понятно, что кладбище разрушено полностью.

Сложно говорить об этике, моральных нормах или даже о банальном приличии, о которых, возможно стоит вспомнить в таком месте, как последнее пристанище. Но я все равно решила сделать как можно больше фото по нескольким причинам, хоть это и неэтично.

Во-первых, визит сюда для уборки могил многие не могут позволить себе, и, возможно, на этих снимках удастся распознать «своих». Во-вторых, молчать о таких вещах, на мой взгляд, нельзя. Впрочем, просто посмотрите фотографии.

Обойдя по главным дорожкам кладбище (сходить с них категорически нельзя), подхожу к зданию церкви. Несколько наблюдений – здесь продолжают хоронить! Я насчитала с десяток свежих могил.

Кладбище понемногу приходит в себя. Смотрители стараются найти камни с портретами, чтобы поставить их на постаменты - так можно опознать могилу. Из разрушенных фрагментов собирают подобия памятников. Есть несколько могил, где уже лежит новая плитка и установлены скамейки.

Целых памятников нет вообще, сплошная гранитная крошка. Восстановить их пока не могут по разным причинам – люди разъехались, камня такого нет, ну и действительно стреляют. Из удивительного – земля возле монастыря обработана, деревья побелены и даже высажены цветы. 

Сам монастырь и церковь – разрушены. Не знаю, насколько это поддается реставрации, ведь нет крыш, разрушены несущие конструкции и все здания выглядят ненадежно.

На пятом году военной жизни, монастырь, похоже, оживает – рабочие монтируют на центральной аллее забор, кругом посажены цветы и все клумбы ухожены. Кстати, само кладбище закрыто к посещению, но люди сюда приходят. 

Гильзы здесь повсюду, убирать их некому, да и не зачем. Если подумать, при такой интенсивности обстрелов, снаряды здесь будут находить еще лет сто.