Это 5 сложных вопросов о Донбассе, из-за которых все спорят. На них ответили журналисты с востока
В День журналиста мы выбрали пять вопросов о Донбассе, которые вызывают общественную дискуссию. И предложили своим коллегам-медийщикам, которые работают на востоке и переселенцам, высказать свое мнение о процессах в регионе спустя семь лет после оккупации. Согласились не все. Вот те, кому оказалось не сложно ответить на сложные вопросы.
Украина потеряла оккупированный Донбасс навсегда. Согласны?
Андрей Шаповалов, генеральный продюсер ТРК “Донбасс Онлайн” (Северодонецк):
Нет, не согласен. Потому что есть международное право, по нему Донбасс является оккупированной территорией. Придет время - и мы восстановим свои права на эти территории. Когда это случится? Все может вернуться на круги своя в один день, но, к сожалению, не в ближайшем будущем. Пройдет десять, двадцать, а то и тридцать лет.
Александр Демченко, журналист "Радіо Свобода" (проект “Донбасс Реалии”, Киев):
Когда возникает дискуссия о возможной деоккупации захваченной Россией и ее гибридными силами части Донбасса, то обычно мнения делятся на диаметрально противоположные. Одни говорят о том, что Донбасс для Украины потерян навсегда. Есть люди, которые утверждают, что это даже к лучшему (ведь там остались пророссийски настроенные люди). Есть же мнение о том, что можно освободить Донецк и Луганск очень быстро. Якобы для этого достаточно политической воли в Киеве, Москве и, возможно, Брюсселе или Вашингтоне. Есть версия о том, что Донбасс вернется после того, как изменится руководитель Кремля.
Мне лично кажется, что ответ можно скомпилировать из всех этих вариантов. Действительно, пока Россией правит Путин, то шансов на деоккупацию нет. С другой стороны, не факт, что в России власть изменится на такую, которая будет иметь противоположную нынешней позицию по Донбассу. Еще нужно понимать, что мнение о повально пророссийских жителях ОРДЛО тоже ошибочно. Это относится и к тем, кто получает российские паспорта. Но по понятным причинам люди боятся проявлять свою позицию.
Если коротко, то я уверен, что неподконтрольная часть Донбасса вернется в Украину. Уверен, что нужно за это бороться. Но вряд ли этот процесс будет быстрым и безболезненным.
Станислав Асеев, журналист "Радio Свобода" (Киев), освобожденный из плена "ДНР":
В обозримом будущем - да.
Єлизавета Гончарова, журналістка “Українського тижня” (Бахмут):
Ні. Україна обов’язково відновить межі державних кордонів. Питання тільки у термінах та методах. Можливо, окрім іншого, цьому сприятимуть процеси слабшання Росії як імперії та посилення самої України на міжнародному рівні.
Андрей Романенко, журналист и общественный активист (Краматорск):
Нет. Донбасс – не потерян, а оккупирован. Это не было сознательным решением какой-то общности людей, которые решили строить свое независимое государство. Это была оккупация вопреки воли живущего там населения. Я уверен, что подавляющего большинства. Мы все прекрасно понимаем, что никакого там референдума под дулами автоматов быть не может. Так что Донбасс временно оккупирован, но ни в коем случае не потерян.
Сергей Горбатенко, корреспондент “Донбасс Реалии” (Славянск):
Украина не потеряла Донбасс – и если говорить о людях, и если говорить о территориях. Это Российская Федерация оккупировала части Донецкой и Луганской областей при поддержке коллаборантов. РФ аннексировала украинский Крым. Но я уверен, что подло отобранные земли вернутся в состав моей страны. Почему? За годы войны я познакомился с разными людьми: и с военными, и с гражданскими. Я вижу, как эти люди отдают силы и время, жертвуя собственным благополучием для того, чтобы, как говорит один мой друг, "мы стали на один день ближе к нашей победе".
Приведу два примера. Влад "Борода", участник организации "Третья сила". Несмотря на болезни, часто ломающуюся машину и постоянную нехватку денег, он продолжает методично усыпать проукраинскими листовками позиции гибридных сил России и улицы оккупированных городов. В памятные даты он организовывает запуски флагов на шарах, наполненных водородом. Люди в оккупации читают листовки и видят флаги в небесах. Они понимают, что Украина не забыла и помнит о своих гражданах.
Исмаил Рамазанов, крымский татарин, политический узник Кремля. Исмаил отдает много сил и времени, чтобы общество не забыло о Крыме, чтобы его народ в оккупации не падал духом, борется за освобождение политических узников. Если такие и многие другие представители гражданского общества борются за восстановление территориальной целостности Украины, я уверен, что страна вернет своих граждан и свои территории.
Нужен ли Донбассу особый статус? Ваши аргументы.
Андрей Шаповалов, “Донбасс Онлайн”:
Свободную экономическую зону Донбассу - да, особый статут - нет. А чем Донбасс отличается от других регионов, у которых такая же сложная ситуация? Я сейчас имею в виду, например, Закарпатье. Там сильны провенгерские настроения, украинцам раздаются паспорта этой европейской страны. На этой почве в регионе постоянно возникают дипломатические скандалы. Кажется, что у Европы более цивилизованные методы, но на самом деле такие же, как и у России, претензии на территории.
Есть законы, которые уже написаны. Это закон об АТО, который перешел в закон об ООС. Что еще дополнительно нужно? Выполняйте букву закону, следуйте Конституции и этого достаточно, чтобы Донбасс жил даже в таком обескровленном состоянии.
Станислав Асеев, "Радio Свобода":
Не нужен. Это нарратив Москвы, который ведет к дальнейшему членению страны и её развалу, сам по себе прецедент будет очень опасен.
Єлизавета Гончарова, “Український тиждень”:
Ні. Потрібні чіткі алгоритми дій держави у перехідний період після деокупації, а потім повернення регіону до статусу звичайних областей України.
Александр Демченко, “Донбасс Реалии”:
Так называемый "особый статус" Донбасса, по моему мнению, политическая и словесная ловушка Москвы. Особый статус Донбасса, особенно ее оккупированной части, сейчас и в будущем в том, что их превратили в территорию с туманными перспективами. Экономическими, политическими и демографическими. Нет сомнения в том, что по большинству параметров Донецк теперь отстает.
Андрей Романенко, краматорский журналист:
Нет. Я не особо понимаю, что значит особый статус. Каждый в это вкладывает свои понятия. Децентрализация дает любой территориальной громаде в любой точке Украины достаточно большое количество полномочий. Может ли "переварить" это громада? Нет, к сожалению, большинство громад этот статут "не переваривают". Если кто-то считает, что особый статус – это автономия, то я не очень-то понимаю, что такое автономия. Рядом с нами федеративное государство, которое является еще более унитарным, чем Украина.
Если мы говорим о каком-то особо экономическом статусе, то мне кажется, что свободные экономические зоны и прочие должны появляться не в зависимости от географических и политических вещей, а только в зависимости от экономических. Одной из первых СЭЗ на территории бывшей Российской империи и современной Украины была Одесса. Потому что там порт.
Что касается статуса для Донбасса, возможно, он нужен лишь части, каким-то определенным городам. С другой стороны, этот же статус нужен и многим другим городам нашей страны. Одно скажу – статус не нужно привязывать к войне.
Сергей Горбатенко, “Донбасс Реалии”:
Сергей Горбатенко
После деоккупации и вывода иностранных войск, я думаю, Донбассу нужен особый статус. Но он должен быть принят консенсусом, чтобы не раскалывать общество, не вызвать протестов и не спровоцировать еще какую-нибудь "весну". С одной стороны, политики говорят об амнистии. С другой – парламент одобрил закон о внедрении норм международного уголовного и гуманитарного права. Этот закон вводит в Уголовный кодекс понятие "преступление против человечности". То есть, боевики контролируемых Россией формирований и их главари, если они пытали, насиловали, дискриминировали, унижали достоинство граждан Украины или других государств, должны быть наказаны безо всяких особых статусов и сроков давности.
Работа СМИ на востоке - одна из причин того, что регион оккупировали. Это так?
Андрей Шаповалов, “Донбасс Онлайн”:
Безусловно, СМИ способствовали. Но первопричиной стали открытая агрессия со стороны России, ввод войск на украинскую территорию, заход артиллерии и танков. Скажу такой тезис: война, в первую очередь, выигрывается не на территориях, а в головах. И это очень важно. То есть СМИ создали такое информационное поле, в котором эта война имеет место быть. Но она имеет место быть и без средств массовой информации. Когда зашла российская армия на украинскую территорию, то СМИ уже не играли особой роли. Потому я считаю, что трудно их обвинить в том, что регион оказался оккупирован.
Станислав Асеев, "Радio Свобода":
Не вижу никакой связи. Регион оккупировали, потому что туда вошли российские наёмники Гиркина и регулярные части РФ. Если бы в марте 2014-го года оперативно сработали местные силовики, оккупации можно было бы избежать.
Єлизавета Гончарова, "Український тиждень”:
Частково. Причина окупації частини України — агресія Російської Федерації, її бажання тримати нас у колі своїх інтересів. Але я відчуваю власну відповідальність за лояльність до багатьох процесів, які призвели до поступового "зросійщення". Йдеться не про відверту пропаганду, а про звичку вважати, що у нас так завжди і нічого з цим не поробиш. Але з 2014-го року кожен мав зробити цей вибір. Зараз це вже обов’язкова ідентифікація і принципова позиція.
Єлизавета Гончарова на презентації книги репортажів про схід "(Не)воля". Разом із автором книги "Дикий схід" Максимом Віхровим
Александр Демченко, “Донбасс Реалии”:
Неверным будет огульно обвинять СМИ вообще. Хотя действительно, с начала 90-х на Донбассе работали несколько изданий, которые пропагандировали настоящую украинофобию и работали на раскол страны. Я и сам не раз встречал "заметки" о злых бандеровцах и том, что жители Львова спят и видят, как съесть донецких детишек. Позже, когда Партия Регионов обрела настоящую неограниченную власть на Донбассе, местные СМИ часто занимались откровенной джинсой в этом направлении. Но при этом сложно найти регион в Украине, где местные сайты и газеты не подпевали местным князькам и хозяевам. В то же время в Донецке были и журналисты, и СМИ, которые не боялись высказывать свою позицию, нередко рискуя жизнью и здоровьем. Кстати, все они сейчас покинули оккупированные части Донбасса.
Андрей Романенко, краматорский журналист:
Нет. У оккупации региона только одна причина – желание политического руководства Российской Федерации. И никаких других причин нет. Все остальное – способствовало или помогало. И определенные СМИ очень сильно способствовали и помогали, распространяя пророссийские нарративы. Эти нарративы и их обсуждения в СМИ на территории Донецкой области и не только, сделали все это более легитимным. Мол, смотрите, люди это обсуждают, значит, все это имеет какое-то основание под собой.
Сергей Горбатенко, “Донбасс Реалии”:
Я согласен, что работа СМИ во времена Майдана и во время "русской весны", – одна из причин оккупации. В то время я работал сотрудником местного телеканала в Славянске. И я чувствую свою вину. В то время я видел, как мои коллеги из других СМИ хохотали, когда боевики контролируемых Россией формирований устраивали им экскурсии по захваченному горотделу милиции, как участливо спрашивали у их главарей, в чем они нуждаются. Возможно, именно местные журналисты записали видеообращение полковника ФСБ РФ Игоря Гиркина, в котором он признался в нехватке боевиков. Я видел сюжеты с заголовками, в которых употребляли слово "каратели", в которых работники СМИ говорили, что украинская армия обстреливает Славянск. Знаю медийщиков, которые в оккупированном россиянами Славянске работали на пропагандистский российский LifeNews. И сейчас я вижу, как журналисты, несмотря на войну, продолжают сотрудничать с пророссийскими силами, в том числе и во время выборов, продолжают давать слово сомнительным спикерам. Поэтому после событий 2014-го года стараюсь меньше общаться с журналистами.
Если Донбасс деоккупируют, как быть с журналистами, которые продолжали работать на местные медиа?
Андрей Шаповалов, “Донбасс Онлайн”:
Однозначно люстрировать. Это люди, которые добровольно перешли на сторону агрессора и стали пропагандистами. Чисто теоретически, если кто-то из таких журналистов после деоккупации раскается и попросится ко мне на работу - я однозначно откажу. Мне такой сотрудник, который перешагнул морально-этический барьер, не нужен.
Станислав Асеев, "Радio Свобода":
Это самый меньший из всех вопросов, которые должны нас волновать. Думаю, большая их часть уедет в Россию - и вопрос закроется сам собой.
Станислав Асеев
Єлизавета Гончарова, "Український тиждень”:
Думаю, вони мають шукати собі іншу професію. Або іншу країну.
Александр Демченко, “Донбасс Реалии”:
Вопрос ответственности, люстрации, амнистии - очень эмоциональный и зачастую политизирован. В стране должен быть четкий закон о переходящем правосудии, где четко по букве должно быть расписано, кто за что отвечает, а за что - нет. И если такой закон и правила будут, то нужно идти четко по ним, ведь в противном случае, это все очень субъективно и можно наделать ошибок в оценках.
Андрей Романенко, краматорский журналист:
У меня нет ответа на этот вопрос. Я надеюсь, что наиболее одиозные журналисты уедут куда-то подальше. Мне точно не хотелось бы их видеть среди своих коллег. Но у нас есть две параллельные проблемы. Среди украинских СМИ есть не менее одиозные персоны, которых я так же не хочу видеть в своей медийной среде.
И второй момент: опыт стран, которые прошли подобные нашему конфликты, показывает, что должно быть примирение, прощение и все остальное. Умом я понимаю, что нам предстоит пройти через это, простить очень многое и смириться с очень многим. Но на сегодняшний день эмоциональная часть меня не готова прощать и мириться.
Опять же, я не понимаю, как быть с врачами, учителями, рядовыми сотрудниками налоговой инспекции и Пенсионного фонда, которые все эти годы работали на оккупированной территории. Вопросов очень много. Придет время, и нам, всему обществу, нужно будет ответить на них. Но на сегодняшний день у меня ответов нет.
Сергей Горбатенко, “Донбасс Реалии”:
Если работники СМИ, подконтрольных оккупационным администрациям Донецка и Луганска, нарушали законодательство Украины – с ними обязаны провести следственные действия. И, если их вину докажут, – они должны быть наказаны.
На Донбассе нет независимых медиа. Согласны?
Андрей Шаповалов, генеральный продюсер ТРК “Донбасс Онлайн” (Северодонецк):
Нет, я с этим не согласен. Есть донорские СМИ - и их я считаю независимыми. Вы же сейчас пишете эту статью - и вам не нужно же ее показывать вашему донору и с ним согласовывать, правильно? Телеканал, на котором я работаю, тоже не отчитывается донору за каждый сюжет. К сожалению, на сегодняшний день СМИ не может прожить только благодаря рекламному бюджету. Тут или грантовая поддержка, или деньги политических партий и олигархов.
Станислав Асеев, журналист "Радio Свобода", освободжденный из плена "ДНР" (Киев):
На оккупированной части - точно, о подконтрольной территории говорить не могу, так как не слежу за местными СМИ.
Єлизавета Гончарова, журналістка “Українського тижня” (Бахмут):
Ні. Саме з початком війни тут з’явилися потужні інформаційні та незалежні, принаймні, від місцевої влади, гравці, яких не було до цього.
Александр Демченко, журналист "Радио Свобода", проект “Донбасс Реалии”:
Александр Демченко
Важно понимать, что мы сейчас переживаем времена окончательного перехода медиа на другие платформы. В первую очередь - соцсети и окружающую их инфраструктуру. Молодые люди (и не только они) не включают новостные каналы, практически не заходят на крупные новостные сайты и уж тем более не покупают газеты. А в соцсетях, куда они приходят за информацией, есть определенная свобода, граничащая с хаосом. Сложно сказать, к лучшему ли это, но говорить о том, что сейчас нельзя распространять правдивую информацию, нельзя. Журналист, которого отказалось печатать СМИ, может записать видео на YouTube, написать пост в Facebook или Telegram. И, если это важная и актуальная информация, ее могут прочитать даже больше людей, чем тираж местной газеты. Другое дело, что во всем этом потоке в социальных сетях море фейков и манипуляций. Так что работа "настоящих" журналистов актуальна, а именно привязка к СМИ тут уже второстепенна.
Андрей Романенко, журналист и общественный активист (Краматорск):
На Донбассе есть независимые медиа. Их не так много, как хотелось бы. К сожалению, проблема заключается в другом: на Донбассе нет независимых медиа, которые бы выживали за счет своей экономической деятельности. В Мариуполе есть сайт, который не привязан ни к одному из олигархов и выживает за счет рекламных поступлений. Очень многие СМИ работают за счет донорских средств. Американские и не только налогоплательщики гораздо больше заинтересованы в развитии свободы слова, чем украинские. Из-за этого донорские СМИ являются реально независимыми, ведь им не поступают указки от Госдепа. Но и таких в нашей стране немного, но тем ценнее становится публикуемая ими информация.
Сергей Горбатенко, корреспондент “Донбасс Реалии” (Славянск):
У меня нет времени изучать медиа на Донбассе и степень их независимости: от грантов, владельцев, политической конъюнктуры или чего-то еще. Но я знаком с честными и принципиальными журналистами, которые здесь трудятся и стараются изменить жизнь к лучшему. Вот таких людей я могу назвать независимыми.
Свої в Telegram 
