Это наши родные сейчас под авиаударами на «Азовстали». Мир должен спасти защитников Мариуполя
Жены, сестры и матери бойцов полка «Азов» 30 апреля съехались в Киев. Здесь состоялась мирная акция, цель которой – обращение к мировым лидерам и организациям с требованием обеспечить «зеленый коридор» и эвакуацию с комбината «Азовсталь» всех живых защитников и мирных, а также вывоз тел погибших.
На акции на Майдане Независимости среди трех десятков журналистов из украинских и зарубежных СМИ была журналистка Свои Анна Курцановская. Она пообщалась с родными «азовцев» - парней, которые ценой своих жизней защищают украинский Мариуполь уже больше двух месяцев в условиях самого жестокого российского террора.
Брат умолял эвакуироваться. Это была наша последняя встреча
Наталья Гончарова – хрупкая женщина с грустными глазами. В блокадном Мариуполе находился ее сын Дмитрий, ему 25 лет. Наталья с семьей жила в процветающем Донецке - до 2014-го года, когда город был оккупирован пророссийскими боевиками. Многие сразу покинули Донецк, а Наталья и ее родные лишь годом позже.
«Сын учился в донецком горном техникуме, ему необходимо было получить диплом, но не успел. В 2015-м году Диме исполнилось восемнадцать, пришла повестка в армию «ДНР». Мы приняли моментальное решение – собрали ему вещи, и он поехал в Киев. Там пошел служить в батальон «Киев-1». А два года назад перевелся в «Азов». Ну, и мы решили быть поближе к сыну, и тоже переехали в Мариуполь».
В знаменитом теперь уже на весь мир полку служил брат Натальи. Именно Андрей рассказал племяннику о бравых парнях из «Азова». А 31 марта Андрея не стало. Мужчине был 51 год. О гибели брата женщина узнала от его побратимов по пути из Запорожья в Луцк.
«Андрея видела в последний раз 14 марта. Он приходил к нам в подвал в Мариуполе, говорил, что ситуация критическая и нужно как можно быстрее эвакуироваться. Через девять дней мы все-таки отважились, выезжали через Мангуш, потом из Бердянска в Запорожье».
Рядом с Натальей все время находится девушка. Это жена «азовца». В суматохе забываю спросить ее имя. Говорит, что ее супруг какое-то время пытался найти гражданскую работу в Мариуполе, но не получилось.
«Когда Дима сказал, что пойдет служить, я не приняла этого решения. Мы ругались по этому поводу. Но если он решил, то никто и ничего Диме не помешает. Его мама подтвердит… Муж пишет, но чаще ребята. Мы договорились, чтобы один раз в сутки отписывались, говорили, как дела. Я очень благодарна ребятам, что они находят на это время. Насколько мы понимаем, они находятся под «Азовсталью», хотя, конечно, они это не говорят. Надо понимать, что они не просто там сидят, прячутся, у них есть боевые задания, которые они выполняют».
Сын ждет папу ко дню рождения
На акцию 22-летняя Анастасия Ищенко приехала из Кропивницкого. Туда она эвакуировалась из Мариуполя за день до полномасштабного вторжения, 23 февраля. Говорит, что супруг предупредил о возможных боевых действиях.
«Выезжали с моим трехлетним сыном, братом (раньше он служил в «Азове», получил инвалидность II группы), мамой, сестрой и ее двумя детьми».
Мужу Анастасии 23 года. В «Азове» с 2017-го. Как только парню исполнилось 18 лет, он сразу пошел служить в этот полк. Тогда же они и поженились.
«11 апреля его ранило в ногу. Легкая форма, хорошо, что кость не задета. Мне об этом сказал его побратим. А в ночь на 30 апреля муж мне написал, что он живой. Сын постоянно спрашивает, где папа и приедет ли он нему на день рождения. Артему 5 мая исполнится четыре года».
Старший сын погиб на глазах у младшего
Неля Шастун единственная на акции с покрытой черным платком головой. В руках у нее фотография старшего сына. Игорю навсегда будет 29 лет. «Азовец» погиб 1 апреля в Мариуполе. О трагедии она узнала от младшего сына Никиты, он тоже служит и защищает город.
«Мне позвонил младший сын и сказал, что Игоря больше нет. К слову, ему на следующий день после смерти брата исполнилось 24 года. В тот день мои сыновья были вместе. Они стояли спина к спине. Был авиаудар по центру города, улица Зелинского и пересечения проспекта Мира, это в трех километрах от Драмтеатра. Осколком Игорю оторвало ногу, ему не смогли предоставить медицинскую помощь, он просто истек кровью. Гражданские похоронили его возле девятиэтажного дома. Но я сейчас не знаю, находится ли мой ребенок там, эти могилы вскрывают и тела сжигают. Вернут ли тело моего сына, я не знаю».
Семья Игоря смогла выехать из Мариуполя. Его жена тоже военнослужащая. Сыну всего 4 года. Мальчик не знает о смерти своего отца. Он постоянно при разговоре, спрашивает как папа, скучает. Родня не представляет, как Давид воспримет известие о том, что его папа погиб.
Неля эвакуировалась 16 марта. Говорит, что дорога была тяжелой. Ехать пришлось под бомбардировками «Градов».
«У нас на глазах расстреливали машины. Люди выходили из автомобилей, выносили мертвых и тут же на обочине дороги закапывали родных. Садились в машины и ехали дальше. От Мариуполя до Мангуша, это где-то 30 км, мы ехали 9 часов. На следующий день продолжили путь – 10 часов до Запорожья. На блокпостах чеченцы нам мило улыбались, спрашивали, как наши дела, хорошо ли мы себя чувствуем. А у меня в тот момент было только одно чувство – страх. Очень было страшно выезжать, но оставаться было еще страшнее».
Женщина каждый день с нетерпением ждет сообщения от сына.
«Когда у него есть возможность, мне пишет или своей жене. Разговаривать мы не можем, только переписываемся. Когда я еще была в Мариуполе и пряталась в подвале, сын приехал, привез несколько упаковок «Мивины». Знаете, он у меня красавец, 2 метра роста, весил 100 кг. А меньше чем за месяц он похудел до 60 килограммов. Когда в переписке спрашиваю за еду, отвечает, что не голодный. Но у них нет чистой воды, пьют техническую, та, что осталась в градирне завода».
Свої в Telegram 
