Что происходило в Донецке и Луганске, когда шесть лет назад началась АТО, а по сути – война
14 апреля 2014 года и. о. президента Украины Александр Турчинов объявил о начале Антитеррористической операции на Донбассе с участием Вооруженных сил Украины.
По сути, весной 2014-го началась гибридная война, инспирированная Россией, с участием ее военных.
АТО закончилась 30 апреля 2018 года, теперь на востоке – операция Объединенных сил. Война как была, так и идет уже шесть лет.
Фонд «Повернись живим» собрал свидетельства жителей Донецка и Луганска о событиях на востоке весной 2014-го. Свои.City сделали подборку цитат о том, как зарождались «народные республики».
«Думали, в Луганске будет «харьковский сценарий» – освободят здание СБУ и на этом все закончится»
Алексей Бида, правозащитник, координатор Центра документирования Украинского Хельсинского союза по правам человека. В Луганске был в плену боевиков. Выехал из города в начале мая 2014 года.
«Избиения активистов начались еще зимой – людей отслеживали и запугивали. Поэтому на акции приходили группами и начали заниматься охраной своих собраний, продумывали пути отхода.
Последняя наша акция была 28 марта. Когда же 13 апреля объявили о начале АТО, то какой-то разницы не увидел. Думали, что в Луганске будет «харьковский сценарий» – освободят здание СБУ и на этом все закончится, потому что количество людей там было невелико.
Сторонники «русского мира» в Луганске 25 декабря 2013 года
«Когда попал в заложники, то меня отвели в СБУ, там было около 200 человек. От общей массы отличались 15-20 кадровых российских военных. Когда они выходили в город, то снимали форму и одевались иначе. По словам командира подразделения МВД, который был в здании военкомата во время захвата, они пришли перед началом штурма и установили два пулемета».
«При захвате СБУ в Луганске правоохранители не пытались противостоять»
Юлия Красильникова, правозащитница, председатель правления организации «Восток SOS». Выехала из Луганска в мае 2014-го.
«До войны работала в правозащитной организации в Луганске. Мы выехали в Киев в середине мая 2014 года. Для меня это было, пожалуй, одним из самых болезненных моментов – понимание, что надо уехать, что я могу быть полезной только за пределами города.
Помню момент захвата здания СБУ. Крушили окна, было много людей, но еще больше – зрителей, которые либо не понимали, что происходит и были в шоке, либо наслаждались созерцанием процесса. На месте была милиция, какие-то подразделения, которые спокойно пытались подойти к зданию, а на них агрессивно реагировали те, кто захватывал СБУ. И правоохранители отходили, вообще не реагируя адекватно на ситуацию, не пытаясь противостоять.
Митинг «Луганск – это Украина» 13 апреля 2014 года
Когда в апреле объявили о начале АТО, были надежды, что все это скоро закончится. В конце лета 2014 года, когда украинская армия заходила в Луганск, мы ожидали, что уже на следующий день купим билет и поедем домой. Еще долго это ощущение не покидало…»
«Это все уже происходило в декабре-январе, а мы об этом не знали»
Дорит Фишман, на момент оккупации Донецка была студенткой. Беременной провела в плену боевиков группировки «ДНР» 42 дня.
«Первый в Донецке блокпост находился возле здания СБУ на проспекте Мира. Идешь в университет – все в порядке, вышел – блокпост и такие люди… нам с одногруппницей было страшновато. Стояли там не бравые солдаты, а такие, которые есть в каждом районе – около круглосуточных наливаек. Только они были не со стаканом, а с автоматом.
У меня день рождения 26 января, и я пригласила одного парня. Празднование закончилось, он говорит: «Ребят, мне нужно уйти пораньше, завтра рано вставать. Нас собирают в здании ОГА, там у нас будет инструктаж и будет разгонять майдановцев, а то они беспорядки чинят». Тогда не было понятно, кто собирает, на какой инструктаж?
До этого, в декабре, ко мне приехал парень, с которым мы учились на одном факультете. Хороший друг, добрый и отзывчивый парень, которого мы все знали. Приехал ко мне домой, потому что он из Горловки, а ему нужно было в Донецк. Привез с собой оружие в одной кобуре, во второй. Я не криминалист, не обратила внимание, подумала, ну, мало ли. Он куда-то приходил, уходил, носил оружие. Но теперь я знаю, что этот парень прошел не один инструктаж в Ростове, был очень близок к Безлеру и на хорошем счету в «ДНР». Понимаете, это все уже происходило в декабре-январе, а мы об этом не знали».
«Россияне не обращались за медицинской помощью»
Максим Потапчук, председатель общественной организации«Культурно-образовательный фонд «Либере Либерати» и краматорского центра Всеукраинской организации «Пласт». В марте 2014-го был ранен во время нападения на акцию проукраинских активистов в центре Донецка.
«Первая бойня на проукраинских акциях произошла 5 марта 2014 года, меня покалечили 13 марта, когда убили Дмитрия Чернявского. Мое ранение было более-менее легкое, а некоторых ребят очень сильно избили. После драки меня госпитализировали в областную травматологию на улице Артема. Там встретил много своих побратимов.
Россияне не обращались за медицинской помощью, хотя также были сильно разбитые. Почему я говорю россияне? Потому что в Донецке отличить, приехал ты из России или местный – нетрудно. По нашему «шо» и «га». Никто не «акал» и не «окал» – подобных акцентов и диалектов у нас никогда не было. Если мы видели раз в год машину с российскими номерами – это редкость. А тогда было много автомобилей и автобусов с российскими номерами. Народ, который начинал нас избивать, был именно с этим акцентом. И одежда. У нас даже титушня одевалась модно, в трениках и кедах никто из них не ходил.
Пострадавшие во время нападения на проукраинскую акцию в Донецке 13 марта 2014 года
Когда объявили, что на Востоке начинается АТО, меня уже не было в Донецке. Пробыл в больнице несколько дней, пока меня не нашли. Один из священников пришел в палату, а потом пришли журналисты с ТВ, и стало понятно, что, если наши меня нашли, то найдет любой. Поэтому донецкое подполье меня эвакуировало в Киев, в больницу, где лежали раненые майдановцы».
***
Чтобы читать эксклюзивные истории
Свої в Telegram 
