"Я делаю свою сказку о Донбассе. И о том, что там сейчас, тоже". Беседа с художником Романом Мининым
Роман Минин – давно известный художник, причем просторами Украины его слава не ограничивается. Артист родом из Донбасса принимал участие в массе международных выставок, имеет награды, но все это вы сами при желании прочтете в "Википедии" или арт-справочнике. Мы же побывали в мастерской у человека, который придумал трансмонументализм.
Говорили о виртуальной и дополненной реальности, "Чужих" и шахтерах, Мирнограде и Шарлеруа, комиксах и артбуках от Романа Минина, о том, почему без политики даже деревья не растут. А еще Минин дал пару советов коллекционерам современного искусства и молодым художникам.
"Может мэр родного города позвонить, посоветоваться по поводу логотипа"
– Насколько часто тебя спрашивают о родных местах? Кто это делает?
– О родных местах спрашивают абсолютно нечасто. И те, кто спрашивают, как-то сразу меня к себе располагают. В силу, наверное, возраста, совокупности причин, разных событий я стал с большей любовью относиться к родным местам. Как-то ревностно ценить.
Уже по внешнему виду здания можно догадаться, что там – мастерская Минина
Ещё в последнее время приятно стало, что может иногда мэр родного города (Мирноград Донецкой области. – Свои) позвонить и, например, посоветоваться по поводу логотипа города или предложить сотрудничество в плане росписи стен. Приятно, когда тебя просят поучаствовать в жизни города.
– А ты уже делал в родных местах какие-то работы?
– Я сделал один подарок городу – за свои деньги приехал расписать стену. Всем понравилось. Потом пригласили ещё раз, и тогда уже город оплатил производство, продукцию. Мне сложно представить, как можно на каких-то работах для родного города зарабатывать.
Один из муралов художника в Мирнограде
Почему Мирноград не станет Европой, и почему это не страшно
– Есть разница между Мирноградом и Димитровым (название Мирнограда до декоммунизации. – Свои)? Ощущаются перемены после смены названия?
– Разница есть! Концепция поменялась. Изменилась какая-то парадигма, в воздухе что-то уже совершенно не то. Перемены пошли в лучшую сторону.
Я бы сделал поделки, как в магазине сувениров. Придумал бы разные нелепые награды, сколько бы хватило фантазии. Думаю, людям было бы интересно привезти награду из "Мир Награда".
– Сувениры были бы в твоем стиле?
– Да, я бы хотел в своем стиле делать. Еще там можно было бы работать с детьми, с молодым поколением, потому что это необходимо.
Я бы очень хотел узнать стратегию развития этого города на будущее, потому что за красивыми успокоительными речами я не чувствую основы какой-то стабильности. Любая социально активная деятельность должна быть рассчитана минимум на пять лет.
Когда нет подобной программы, то можно даже не пытаться что-то делать. Только с ней может появиться стабильность.
– Ты бы хотел, чтобы Мирноград превратился во что-то наподобие немецкого Лейпцига? В городах Восточной Германии пооткрывали массу центров современного искусства, дали кучу денег на это.
– Я недавно жил в подобном бельгийском бывшем шахтерском городе Шарлеруа. Он быть чуть ли не столицей добывающей отрасли. Такой себе Дубай первой половины ХХ века. Там люди в золоте купались, потому что развивалась экономика.
Благодаря в том числе бельгийцам в Донецком регионе в свое время всё развивалось. Бельгийцы завезли много технологий. Есть даже несколько поселков в Донецкой области, которые построены ими. Они развивали не только горнодобывающую отрасль, но и металлургию. История этих отношений очень интересная.
У шахтерских городов Бельгии и Донбасса есть общее, но по красоте, по комфортности, наверное, Донецкой области так не жить никогда. Нам нужно это понять.
– Каковы причины, почему – никогда?
– Давайте лучше сделаем как-то по-другому. Может даже будет лучше, и мы всё можем, если захотим. Но как там – не будет, и не нужно к этому стремиться. За их качеством жизни стоят 200 лет истории. И то, у людей в Шарлеруа случаются приступы саможалости, они рассказывают, что живут в жопе Европы.
Это какой-то отсталый город, там водят экскурсии типа "Проведите один день в СССР". Люди собираются, ходят и представляют, как будто бы они в Советском Союзе. Настолько там сохранился индастриал, и он даже в рабочем состоянии.
Абсолютно трешовый промышленный город. Несмотря на всё это, когда я находился в Шарлеруа, настолько комфортно себя чувствовал, потому что был как будто в Донецке.
Из этого города сейчас делают некое подобие гетто. Туда свозятся все турки, все итальянцы, другие маргиналы, которые там заполонили центр Брюсселя. Их оттуда добровольно-принудительно вывозят. Есть такая программа даже – привезти всех в Шарлеруа и сделать там уже свой бардак. То есть, что нельзя запретить, нужно возглавить.
Там есть два прикольные музея современного искусства. Есть музей компьютерных игр, где регулярно сменяется экспозиция. Туда можно ребенка водить, не только в супермаркеты. Я бы туда даже переехал жить.
"Раньше друзей у меня было больше"
– Ты известен больше здесь, у нас, или за границей? Дома тебя на улицах узнают?
– В Харькове, где я живу, – нет. В Киеве узнают и иногда автографы берут. Но это не такая известность, что я не могу в Киев поехать погулять. Для полной узнаваемости нужно куда-то ходить каждый вечер, постоянно какие-то внутренние каналы налаживать, принимать участие в шоу-бизнесе.
– С кем из современных художников ты общаешься и дружишь?
– Моя тусовка формируется по общим интересам. Раньше друзей у меня было больше, потому что время другое было, возраст другой и весомость каждого ещё не была ясна. Все мы были одинаково успешны. Теперь получается, что кто-то более востребован, кто-то менее.
Как только у меня появился менеджер, который стал продавать мои картины на аукционах в Украине, времени на общение стало мало. Нужно было заниматься собой и творчеством. Конечно, у меня остались друзья, но я не хочу их перечислять.
Общение в искусстве идет по синусоиде. Сейчас мы общаемся-общаемся, потом расстались, с вами общаемся, потом опять разбегаемся. Потом видишься с людьми через год, два, через три.
"Сколько шахтеров миру не сделай – все равно будет мало"
– Давай об искусстве – шахтеров ещё не надоело писать?
– Нет, это будет пожизненно. Я увидел насколько большой мир, когда немножко покатался, и моя точка зрения превратилась в мировоззрение. На планете живет столько разнообразных людей, и одновременно они что-то делают. Мир настолько огромен, а жизнь – слишком короткая штука. Когда я это ощутил, то понял: сколько шахтеров миру не сделай – все равно будет мало.
Пока у меня есть желание созидать, я буду это делать. Я лучше буду заниматься тем, чем мне хочется, а не тем, что приносит конкретно деньги. Хотя, конечно, я это принимаю.
Игорь Абрамович (куратор и арт-дилер, который стоял у истоков украинского рынка искусства. Сейчас продает его. – Свои) удачно продает (современных украинских художников на аукционах Sotheby’s и Philips. – Свои). Он бы в сотни раз больше продавал, если бы занимался более коммерческим искусством .
– Есть у тебя проекты, не связанные с шахтерами?
– Мы с друзьями сделали организацию "Посольство художников". Она продвигает некоммерческое партнерство художников. Мы помогаем художникам в продакшене и можем предоставить мастерскую. Арендуем прекрасное помещение на Сосновой горке.
Вот участвовали в Биеннале молодого искусства (проходила в Харькове с 17 сентября по 31 октября этого года. – Свои), помогали ремонт делать. Я в этом году в харьковской не участвовал.
Полтора года назад над зданием Госпрома в Харькове появился барельеф. Люди могут скачать приложение mininart, навести его на небо над зданием и увидеть на экране смартфона скульптуру.
Сейчас мы очень хотим стать частью рынка цифрового искусства. И монетизировать такие произведения искусства. По Харькову еще формируют места для 3D-скульптур. Да и по дополненной реальности будет интересный проект.
Витраж Романа Минина
На днях я прошелся по бывшей улице Энгельса (после декоммунизации – Рождественская. – Свои) и пофотографировал там вывески секонд-хендов. По сути Энгельс является Великим Вторым, а в следующем 2020 году ему исполняется 200 лет. Я об этом случайно узнал и теперь не могу это пропустить. Я хочу улицу его имени расписать стрит-артом. Песенку ему короткую написать и сделать дополненную реальность на вывесках. Люди будут наводить экран на надпись "одежда из Канады" и видеть другой визуальный ряд.
По поводу шахтеров. Артур Конан-Дойл написал своего Шерлока Холмса, свой шедевр, который до сих пор заходит большинству людей. Только мало кто знает, что он еще писал серьезные труды по метафизике. А они массам не пригодились. Ну, может, какие-то масонские клубы используют их как тайные знания.
Вот шахтеры – это мой Шерлок Холмс. Это фольклор. Сколько пользы принесли его детективные истории, сколько экранизаций. Я надеюсь, что мой мейнстрим еще принесет пользу государству, Донецкой области и после моей смерти. Надеюсь, что страна этим будет пользоваться, как сейчас пользуется наследием Марии Примаченко.
Пусть больше художников оставит после себя то, что можно репродуцировать, чтобы можно было зарабатывать на какой-то новой системе образов. Если так выходит, то это очень большая удача для художника и музыканта.
"Я учился в академии, и там мы красили холсты"
– Твое искусство очень подходит под комиксы. Были предложения от кого-то в эту сторону? Или, может, сам подумывал?
– Такие идеи приходили, но сделать руки пока не дошли. Когда я работал над серией "Шахтерский фольклор" с 2006 по 2010 год, просто совершил какую-то ошибку. Мне кажется, она свойственна новичкам, особенно тем, которые учились в каких-то учебных заведениях. Я учился в академии, и там мы красили холсты. Я не мыслил другими категориями. По накатанной, потому что я художник.
(Видя мой вопросительный взгляд)
– Это живописцы пишут, а монументалисты – красят. И когда я глянул на свои 80 картин – "дрова с холстами" – я понял, что такое в квартире не повесить, а музеев современного искусства у нас тогда еще не существовало. Покупать их некому, они у меня валялись.
Потом одна выставка, потом вторая. Тема зашла, одну выставку скандально закрыли (в 2008 году выставку Минина в фойе Донецкой ОГА закрыли еще до открытия, руководство области решило, что шахтеры там изображены в "ненадлежащем виде". – Свои), и Антин Мухарский выкупил у меня половину коллекции, наверное, из-за этого. Это было в 2007-2009 годах. Он предложил мне сотрудничество, но я не хотел быть частью его жлоб-арта, мы разошлись во мнениях.
Нужно было тогда какую-нибудь книжку издать. Сделать арт-бук. Но мне тогда это просто не пришло в голову. А сейчас я смогу подумать о комиксах, когда смогу себе позволить месяца два-три, чтобы заняться чем-то еще. Все дело в экономике (смеется).
"Без политики даже деревья не растут"
– Что определяет цену на искусство? Как оценивается твое?
– У меня скорее будет совет, даже не объяснение. Прошу обратить на это внимание.
Если кто-то хочет купить картину какого-то художника, и он, на ваш взгляд, завышает цену, то поинтересуйтесь, есть ли этот художник на сайте Artprice? И вообще, какие он использует легальные сайты и легальные инструменты формирования своих цен.
Если художник не использует никакие инструменты по формированию своих цен, то тогда его цена абсолютно фантомна. И если он продолжает говорить, например, "100 долларов", вы можете дать ему 50. Или как договоритесь, смотря насколько вам симпатичен этот человек и с какой суммой вы готовы расстаться, чтобы этому человеку помочь.
Вы, конечно, можете дать ему 100 тысяч долларов за рисунок, просто потому, что он вам понравился, но от этого этот рисунок не станет никоим образом дороже. Художник после этой покупки не сможет потом продавать свои оставшиеся рисунки за те же деньги.
Я советую зарегистрироваться на сайте Artprice, чтобы с сайта прайс мониторила официальная партнерка – и чтобы можно было мониторить на сайте официальные продажи художника на международном рынке, на площадках продаж и, конечно, аукционах.
– Очень важный вопрос. Я его всем художникам задаю – Макова спрашивал, Тистола. Может ли художник быть вне политики?
– Политическим может быть абсолютно всё и быть вне политики у человека искусства получается. Могут быть такие маргиналы, которые никак не реагируют на это всё. Занимаются искусством ради искусства.
В мире есть абсолютно всё и всё возможно. Я уверен на 100%, что существуют люди, которые живут вне политики и абстрагируются от реальности. Я даже таких людей поддерживаю и хотел бы к ним тоже относиться, но мне кажется, что о моем искусстве нельзя сказать, что оно вне политики. Оно каким-то боком в ней.
Всё-таки я делаю свою сказку о Донбассе и о том, что сейчас там происходит, тоже. В этом контексте и в своих картинах я описываю события, которые сейчас происходят. Тут я не до конца абстрагируюсь от реальности. Следовательно, я в этом политическом контексте нахожусь, как-то рефлексирую.
Потом вот "Генератор Донецкого метрополитена", "План побега из Донецкой области" – разве можно сказать, что такие работы вне политики? Когда они стоят в центре на твоей персональной выставке?
Важный вопрос вот в чем – я не дам себе быть украшением чьей-либо партии.
"Гостеприимство у нас хорошее. А украинским художникам можно вообще ничего не давать"
– Что нужно украинскому искусству? Стоит ли его делить на правобережное и левобережное? Мы же разные в плане символов – Бандера против Ландау. Но это же несравнимые вещи!
– Я называю это "предметами гордости". Для развития искусства, скажу жутко банальную вещь, нужен мир. Абсолютный мир должен быть. И закон об отмене налогов для поддержки современного искусства.
В чем суть? Деньги, которые есть у многих людей, перенаправятся на развитие культуры. Многие будут спонсировать культуру, чтобы сократить свои выплаты государству. Подобная системы хорошо работает в той же Америке.
У нас есть подобное с благотворительностью, но нет понятия национального и ненационального искусства. Это о том, что когда выбирается, кому отдать благотворительные средства, в приоритете – национальные художники, украинцы. Чтобы было украинское искусство.
И когда человек захочет приобрести себе какое-то украшение домой, картины и так далее, подарок сделать, он не будет за этим подарком ехать в Лондон. Ему будет гораздо выгоднее купить в Киеве украинского художника и не развивать экономику других государств. Не нужно покупать знаменитого лондонского художника, лучше купить знаменитого украинского художника, потому что это будет просто выгоднее. И будут по-другому расставлены приоритеты.
Я с этим столкнулся, когда расписал стенку рядом с оперным театром в Брюсселе. Через некоторое время обнаружилось, что я из Украины. Это послужило причиной того, что стенку сразу перекрасили, отдали эту возможность местному художнику. Поддержка национального искусства там работает.
Посторонних художников там не сильно поддерживают. Это никому не выгодно и не нужно. Государство лучше относится к своему национальному искусству. У нас наоборот: приезжает художник из-за границы, из Франции, например, и его на руках носят, ему всё выдают. Гостеприимство у нас хорошее. Вместо одной люльки для росписи дадут три люльки, какой-то техподдержкой обеспечат. Все только потому, что он приехал. Нашим художникам можно вообще ничего не давать и плевать на них свысока.
– Кто будет определять, национальное это искусство или нет? Или если ты – украинец, всё, значит национальное?
– Думаю, должно хватить твоего паспорта. И необязательно должна быть шароварщина.
"Будущее за цифровым искусством. Оно не заангажировано!"
– Куда пойти обществу – в сторону развития культуры или всё-таки сначала активизм, политика, общественные организации?
– Это вопрос культурной революции, изменения сознания на очень глубоком уровне. Реально ли изменить сознание нашего общества, чтобы оно жило культурой и поменяло предметы гордости? Нужно как минимум 40 лет, чтобы поменять менталитет. Это неизменное число смены поколений. А вот над сменой предметов гордости нужно работать. Нужно популяризировать какую-то идеологию, а ее же сейчас просто нет.
Думаю, что будущее за цифровым искусством. Оно не заангажировано! В интернете сейчас происходит все. Он – главный инструмент популяризации.
Развитие в цифровом мире откроет гораздо больше дверей. Вы станете свободными людьми и не будете делать кассу DHL и FedEx (международные почтовые сервисы. – Свои).
Про восток и запад Украины – никакой культурной программы раньше не было. Я с этим столкнулся в 2007 году. Никто не возил художников с правобережной части страны в Донецкую область. Наоборот, я искал тех, кто мог быть спонсором, чтобы повезли мои картины на запад Украины.
О каком обмене предметами гордости может идти речь? Какой культурный диалог?
Следовательно, если восстановить мир и заниматься развитием культуры и искусства, то возможно более-менее позитивное реальное развитие Украины в будущем.
Есть такое современное понятие как "абонент города". И вот, чтобы города сохранили своих абонентов, когда вся работа будет на удаленке, человек должен понять, почему он должен находиться именно в этом городе. Для абонентов Харькова, Украины нужно сделать такую фан-зону, чтобы людям было приятно тут находиться. Этого можно достичь, настроив хороших парков, хороших велодорожек, если на дорогах не будет пробок. Удобства и красота решают. И поможет сделать это искусство.
Поэтому я думаю, что, возможно, в будущем не будет даже стран – будут города, города-корпорации. И города будут соревноваться за своих абонентов. Чем их больше, тем лучше.
"Чтобы заниматься творчеством, мне нужно закрыться"
– Что ещё приносит тебе доход, кроме изобразительного ремесла?
– Ничего. Только то, что продаёт Игорь Абрамович.
– Чем ты вдохновляешься?
– Одиночеством.
– Музыка, наркотики, алкоголь, секс, семья?
– Только одиночество. В последнее время у меня с этим большая проблема.
Но интроверт я частично. Мне же важна реакция общества. Чтобы получить реакцию общества, нужно сделать по-настоящему качественную и глубокую работу.
***
Чтобы читать эксклюзивные истории
Свої в Telegram 
