«Сепаратистов хватает везде, глупых — тоже». Почему главред Конотоп.Сity не вернется на Донбасс
Андрей Кривулько родился и вырос в Красном Луче, в 17 лет переехал по учебе в Луганск, а в 23 навсегда покинул Донбасс и теперь живет в Конотопе. Там он уже почти год вместе с командой развивает городское издание Конотоп.City.
Свои.City он рассказал о любимых местах в Красном Луче, тусовках в Луганске, поиске своих людей в Конотопе и о том, готов ли вернуться на Донбасс.
О детстве в Красном Луче
Большую часть детства прожил в районе «Машзавод», а учился в школе №11. Это практически центр города, рядом с ДК «Ленина». Родители и дедушка с бабушкой работали на машиностроительном заводе, как и почти все, кто в этом районе жил.
Хотя есть неплохой дворец спорта с бассейном на 25 метров. Во дворце культуры тоже много кружков было.
Я занимался всем понемногу: плавание, вольная борьба, карате и даже на танцы ходил, но больше всего — футболом. Он и был самым популярным — почти каждую неделю устраивали игры между районами.
В центре города был кинотеатр «Родина». Премьеры там показывали с задержкой в пару недель, но внутри было очень круто — большой экран, хороший звук и акустика.
Когда был совсем маленьким, у нас выступали Алена Апина и Лолита. Чуть позже — «Время и Стекло», еще до своей популярности.
Кафе толком тоже не было — одни наливайки. Эти палатки с разливным пивом и закусками плодились в теплое время года.
Мое любимое место — стадион «Шахтер». Это в моем родном районе. Летом мы там почти каждый вечер играли с друзьями в футбол. Все праздники, опять же, проходили там.
Есть ли у этого города будущее? Есть, но не сказал бы, что светлое. Впереди — много работы.
О самом ярком воспоминании
Самое яркое воспоминание из детства — 100-летие города. В Красном Луче по этому случаю устроили авиашоу. Мы пошли в гости к знакомым на верхний этаж и смотрели на самолеты. Один из них пролетел очень низко над нашим домом. Это было круто.
От завода давали льготные путевки, мы с одноклассниками бывали там почти каждый год: играли в футбол, ходили ночью мазать друг друга зубной пастой, веселились как могли.
О студенческих годах в Луганске
В Луганск я приехал летом 2008-го. Поступил в ВНУ им. Даля на политологию. Это был первый год, когда сдавали ЗНО. Отдавал документы в несколько ВУЗов в Донецке и Луганске. Так вышло, что удалось поступить в ДонНУ на юрфак, но сообщили об этом слишком поздно — не успел бы забрать документы из Луганска и отвезти их в Донецк. Видимо, кто-то забрал документы и моя очередь подходила.
У нас была небольшая, но достаточно дружная группа — 14 человек. Мы много дурачились на парах и между ними. Это были яркие студенческие годы. С некоторыми из одногруппников до сих пор поддерживаю связь, почти на всех подписан в социальных сетях. Значительная часть из них сейчас живет и работает в Киеве.
Жил на восточных кварталах — снимал сперва комнату, а позже вместе с друзьями арендовали дом в частном секторе.
В тот период в Луганске работал «андеграунд» клуб «Хот Джем». Там практически каждые выходные (и не только выходные) выступали команды, исполняющие альтернативную музыку. Были и местные, и даже из Европы иногда заезжали. К концу моего обучения в университете он закрылся.
Еще один крутой клуб — «Колизей». 31 марта 2014-го мы ходили туда на «Ляпис Трубецкой». Крым уже был оккупирован, а мы в Луганске всем клубом пели гимн Украины. Через пару месяцев я уехал оттуда.
В целом до 2014-го это был депрессивный город. Такой же, как и Красный Луч, Антрацит или Алчевск, просто больше в размерах и со статусом облцентра. Не думаю, что выбор работы или зарплаты отличались.
О переезде
Я не хотел выезжать. Думал: это мой дом, останусь там. Мы жили уже не на «Машзаводе», а рядом с домом был блокпост боевиков.
После этого решили часть семьи вывезти на время. Мне пришлось ехать с ними. Эвакуировались через Изварино, территорию РФ, Мариуполь, Бердянск. Пару ночей жили на вокзале в Запорожье. Там еще ангину подхватил, потом в больнице лежал. В Конотоп попали случайно — оказалось, что тут живет сестра бабушки. Она нас приютила.
Мы ехали с одной сумкой. Не было теплых вещей, вообще ничего. Денег даже не было. Зато был ноутбук, и я подрабатывал копирайтером. Потом была предвыборная кампания в Верховную Раду — работал сразу на три партии: расклеивал агитки, устраивал встречи с кандидатами, газеты раздавал.
Об адаптации на новом месте
Осенью 2014-го случайно попал в местное медиа, где меня взяли на полставки редактором новостной ленты. Я жил сперва не в самом Конотопе, а в селе Подлипное — оно подчинено горисполкому и считается территорией города. Пошел в сельсовет брать разрешение для подключения к интернету (да, там такое было), познакомился с сельским головой, рассказал ему, чем занимаюсь. Он меня и свел с владельцем издания.
У меня не было осознания, что я уехал навсегда. Следил за новостями дома. До Иловайска вообще было очевидно, что совсем скоро вернусь домой — каждый день освобождались новые населенные пункты. Потом как-то само собой решилось, что остаюсь. И снял отдельную квартиру.
Там нет ничего: законов, банков, прочей инфраструктуры. Большая часть адекватных людей и специалистов оттуда уехала. В больнице нет врачей, в школе — учителей. Бывшие шахтеры, которые зарабатывали до двух тысяч долларов, сейчас торгуют калошами на рынке за копейки.
О том, как найти себя в чужом городе
Универсальных советов у меня нет. Нужно просто быть собой, не стеснятся браться за любую работу и уважать окружающих.
О разнице между Красным Лучом и Конотопом
В людях разницы практически нет. Они везде одинаковые — есть хорошие, есть не очень. Главная разница — близость к центру. Чтобы доехать в Киев из Красного Луча, нужно было провести в дороге около 14 часов, а из Конотопа на электричке ехать 3 часа. Знаю, что по статистике очень многие никогда из Донбасса не выезжали, а это плохо для адекватного восприятия мира. У конотопчан такой проблемы нет.
О работе в городском медиа
Сам не знаю, зачем пришел в эту сферу. Основной вызов — отсутствие финансов. В Конотопе очень дешевая аренда жилья, а у меня вдобавок нет вредных привычек — и то не хватало. Спасало, что совмещал несколько подработок. Даже сейчас продолжаю это делать.
Работа в медиа — не работа вовсе. Это состояние души. Я по жизни — дикий интроверт, вообще не люблю общаться с людьми. Больше общения с людьми не люблю разве что писать статьи. Как сажусь за компьютер, так умираю перед пустым листом. Такой уж человек — всегда должен бороться с трудностями.
Свою редакторку я искал почти два года, менеджера по продажам — еще два. Нашел его как раз к тому моменту, когда написал заявку на грант от агентства «Або» на открытие сайта на платформе The City. Решили создать новое медиа, делать лайфстайл журнал в интернете, без криминала и политики. Прошло девять месяцев — уже три месяца мы полностью себя обеспечиваем. Круто же.
Как часто бывает в региональных медиа, наш менеджер по продажам еще и видео монтирует, а в перерывах от работы ведет свадьбы и зажигает в ночных клубах в качестве МС. Мы очень много времени проводим вместе, стали практически семьей.
Сейчас планируем нанять на работу новых людей, прописываем бизнес-стратегии. Осознали, что локальное медиа может приносить неплохую прибыль и двигаемся в этом направлении.
О боли и том, что задевает больше всего
Самая большая боль сейчас — война дома. Со своей стороны делаю все, чтобы противостоять этой войне. Общаюсь со знакомыми оттуда, постепенно убеждаю их поменять позицию. Даже в медиа, наверное, работаю поэтому — не хочу, чтобы людям в уши лили всю ту пропаганду.
За пять лет я стал значительно мудрее, как мне кажется. У меня намного больше возможностей, чем было в 2013-м. А у людей, которые там остались, время словно остановилось.
У меня есть родственники в РФ. Они вообще не интересуются, как у нас дела — считают меня бандеровцем. Очень дикое ощущение. Со многими друзьями перестал общаться только из-за их позиции.
Помню, к нам в Луганске подходили представители одного телеканала. За 500 грн предлагали на камеру сказать, что стреляют со стороны украинской армии. Я отказался, а в ответ получил ухмылку, мол «ну и дурак, мы быстро найдем другого и заплатим ему». И нашли же.
И многие это знают. И многие видели, как «эти» стреляли из жилых районов. Почти у каждого знакомый «сидел на подвале». Но в телевизоре же говорят другое.
О Донбассе в трех ассоциациях и стереотипах
Для меня это терриконы, черный снег и вода в 5-литровых бутылках. Для тех, кто не в теме, объясняю: там вода качает по часам, она техническая. Для питья и готовки все покупали привозную воду в баклашках. В торце почти каждой многоэтажке были такие точки.
Больше всего раздражает, когда всех нас стригут под одну гребенку. Мол, если ты из Донбасса, то обязательно сепаратист и не очень умный. У нас много достойных людей, они сейчас живут и трудятся на благо страны в разных городах. Сепаратистов хватает везде, глупых — тоже.
О будущем Донбасса
Честно сказать, мне уже все равно. Даже сейчас там осталось много хороших людей, но большинство все же выехали. То есть, процент люмпенов и маргиналов еще больше, чем был раньше. У многих друзей и знакомых из Донбасса уже семьи, квартиры в новых местах.
О влиянии войны на свою жизнь
С началом войны для меня многое изменилось в лучшую сторону. У меня есть любимая девушка и кошка, с которыми живем уже четыре года. Есть свое медиа, есть замечательные новые друзья. Я счастлив в Конотопе.
Если бы не было войны, остался бы в Луганске и неплохо себя чувствовал — за пару месяцев до начала боевых действий у меня появилась перспективная работа с неплохой зарплатой.
Читайте также:
Як це – бути двічі переселенкою? Розповідає жінка, сім'я якої виїхала з Криму, а потім з Луганську
***
Чтобы читать эксклюзивные истории
Свої в Telegram 
