Я сказала мужу «Вернись, пожалуйста, живым!» — но потеряла его и друзей в одну секунду
Супруги Савельевы – коренные жители Мариуполя. Познакомились, когда Анастасии было 16 лет, а Роману – 18. Позже сыграли свадьбу, в браке родились дочка Эмилия и сын Олег. Последний раз Анастасия видела мужа, а дети – папу утром 9 марта. Роман с родным братом Сергеем и тремя друзьями уехали искать воду и еду. На следующий день стало известно, что их автомобиль попал под минометный обстрел – прямо попадание.
29-летняя Анастасия Савельева – мастер ногтевого сервиса – мечтала о собственном кабинете. Хотела приобрести помещение, но на семейном совете приняли решение строить самим. Снести старый сарай во дворе и с нуля возвести новую постройку. Роман, супруг Анастасии, все делал сам, в свободное от работы время. Кабинет должен был быть готов к 8 марта. Анастасия мечтала, как будет принимать клиенток в новом красивом месте. Но задуманному не суждено было сбыться. Война!
В формате монолога для Свои Анастасия Савельева рассказывает о днях, прожитых в Мариуполе, долгожданном подарке на 8 марта, последних словах, сказанных мужу, и его трагичной гибели.
Умоляла и уговаривала уехать, а муж был против
24 февраля все были в панике, но я еще работала. Вместо шести клиентов пришли четверо. Уже были слышны выстрелы вдали. Я переживала, но надеялась, что «пронесет». Всем говорила: «Какая война, у меня кабинет почти готов!». Рома в тот день красил стены.
25 февраля почти все клиентки отменили записи, только одна пришла. Делая маникюр, то и дело вздрагивала от звуков Града. Освободившееся время провела с пользой – помогала мужу докрашивать стены.
Я надеялась до последнего, что все быстро пройдет. Но около 15:00 пропадает свет в двух районах города. Из-за бомбежки в поселке Сартана вышел из строя трансформатор. Проходит день-два, а электричества нет.
Анастасия и Роман Савельевы
Семья Савельевых
28 февраля перестает работать отопление. Мы ложимся спать, но потом решаем поехать к друзьям. В тот момент свет пропал во всем городе. На улице холодно, в домах тоже. 1 марта утром возвращаемся, а в доме температура +11. Рома привез генератор, чтобы чуточку протопить в доме и привести себя в порядок. Я начинаю сильно плакать, что иного пути, кроме как уехать, у нас нет. Но мне очень грустно все бросать. Рома напротив — спокойный и уверенный, никуда уезжать не собирается.
1 марта днем поехали к сестре Ромы. Там собралось много знакомых. Я переживала, плакала, говорила, что нужно уезжать. Но меня никто не поддержал. Позже пришел наш друг и предложил на следующий день, как только закончится комендантский час, выезжать из города. Военные ему сказали, что, возможно, это будет последний день «зеленого коридора». Я всех уговаривала, но все были против.
Бомбили так, что я мысленно прощалась с жизнью
В ночь с 1 на 2 марта я почти не спала, очень сильно бомбили Курчатово и Пентагон (микрорайоны в Мариуполе — Свои). Рома крепко спал. При каждом взрыве молилась, чтобы никто не пострадал. В подвал ни разу не спускались. В 6:30 проснулись от взрывов и от звонка. Муж сестры Романа сказал, что его соседям прилетел снаряд. Предложил выехать хотя бы в центральную баптистскую церковь. Там есть отапливаемый подвал, с электричеством. Оказалось, в церкви уже несколько дней жили наши друзья.
Мы собрали вещи с тем рассчетом, что не вернемся. Пока Рома грузил сумки в машину, прилетел снаряд в соседний дом и он чудом успел спрятаться за забор. Мужа притрусило только землей. Мы выехали, надеялась, что едем на трассу, нас ждали друзья. Но Рома решает заехать в церковь, повидаться с родными и подумать. Там уже сутки был его родной брат Сергей с семьей.
Я не хотела там оставаться. Пока разговаривали, время шло. Рома сомневался, так как выезжать из города решились только две машины помимо нас. Понимала, что это небезопасно, но я рыдала, просила уехать. Рома решил пока остаться.
3 марта — мы молимся, просим у Бога «зеленый коридор». Но связавшись с влиятельными людьми, нам говорят, что никаких коридоров нет, многие мирные гибнут в автомобильных колоннах. И мы никуда не едем.
Тем временем количество людей в церкви прибавлялось. Люди бежали со своих разрушенных домов с перепуганными глазами в надежде, что им помогут. Мы вчетвером с самого начала спали на втором этаже в классе воскресной школы, а большинство людей ночевали в подвале.
4 марта начались сильнейшие обстрелы центра, района Кирова, где находится церковь. Прилетали авиабомбы. Было страшно, стены дрожали. Около 17:00 начался обстрел. Мы все спустились в подвал и молились. Честно скажу, я мысленно прощалась с жизнью.
На тот момент в городе не было ни света, ни газа, ни воды, ни мобильной связи. Город был отрезан от всего. Мужчины ходили под обстрелами за водой на родник в 700 метрах от церкви. Женщины готовили еду под открытым небом, под огнем войны. Нам было морально тяжело, все устали. Я много плакала, наверное, за всю жизнь столько слез не проронила, как за эти дни. Но мы еще не знали, что нас ждет впереди...
Спасение соседа из горящего дома
После жуткого обстрела мы вымотанные легли спать. Дети уснули сразу. Примерно в 23:00 начался пожар в доме через забор от нашей церкви. Мы понимали — воды нет и пожарные не приедут. Расстроенные мы прилегли, но тут по воротам церкви стали стучать. Это были перепуганные соседи, они кричали и просили помощи. Оказалось, в подвале горящего дома был мужчина. После вечернего обстрела он испугался и спустился в подвал, где его засыпало землей практически по грудь.
Муж с другими ребятами побежали на помощь. Я порывалась с ними, но меня не пустили. Оставалось только молиться и смотреть из окна, как бегают туда-сюда маленькие фонарики, которые были на лбу у Ромы и его друга Стаса.
Чудом у соседей оказался чан с дождевой водой. Пытались потушить огонь, воды было мало. Но ребята твердо шли к цели — спасти человека. Некоторые голыми руками раскидывали горящие балки.
Около половины четвертого утра соседа принесли в церковь, у него была сломана рука. Утром мужчину благополучно доставили в больницу. Рома пришел, и я выдохнула. На Роме в ту ночь была толстовка, которую я сейчас практически не снимаю...
Ночь, после которой мы практически не выходили из подвала
Каждый день – жуткий стресс. Чтобы отвлекаться, я старалась максимально грузить себя делами. 5 марта много времени провела на кухне. Обычно вечерами с командой собирались, пили чай, пели, молились, решали насущные вопросы. Но в тот день мы сильно устали и ушли спать. Ночевали на втором этаже, в то время когда другие в подвале. В тот вечер моя мама запаниковала и решила спать в подвале с сыном Олежкой, ему 6 лет, а я с дочкой Эмилькой, Ромой, Катей, сестрой мужа, и ее малышкой устроились наверху. В комнате, где мы спали, было три окна. Тем временем наши друзья сидели на кухне, она этажом ниже, пили чай, общались.
Мы уснули в девять, а через два часа раздался невероятно сильный взрыв, от которого в воздухе появилась пыль, стены задрожали. Я в панике поднимаю Эмили, кричу, что нас бомбят, и бегу босиком с дочкой в подвал. В воздухе стоял запах цемента, пыли, бетона.
Потом последовал второй удар — в дом, который находился через дорогу от церкви. Образовался кратер примерно пять метров глубиной и метров 15 в диаметре. Бомба была настолько сильной, что дом ушел под землю, а огромный булыжник с этого дома улетел примерно на 15 метров вверх и попал в крышу церкви, пробив стену.
Последствия бомбежки утром были видны на наших автомобилях. На стоянке стояло около 20 машин и почти все были сильно побиты — лобовые стекла «в паутинку», у некоторых задние окна вылетели. А наша осталась целой, без единой царапины, она стояла между двух автомобилей, у которых задние стекла были разбиты вдребезги.
После этого обстрела никто не ночевал наверху. Мы очень редко выходили из подвала, потому что началась «жара».
«Господи, мы не мародеры, нужно людям помочь!»
Наши ребята целыми днями ездили в поисках продуктов, воды, топлива. На тот момент все магазины и аптеки были уже разграблены. В одну из таких поездок они проезжали мимо дома, на заборе которого краской было написано огромными буквами: «Помогите, чем можете, в доме грудной ребенок!».
Парни не смогли проехать мимо. К ним вышла девушка с грудным ребенком и своим отцом. От бомбежек у нее перегорело молоко, а смесь купить было негде. Сергей, брат моего Ромы, вез тогда своей жене букет цветов в честь дня рождения. Он растрогался, подарил девушке розочку и сказал: «Я не могу ничего обещать, но с Божьей помощью я постараюсь вам помочь». Отдали часть продуктов и уехали.
Утром Сергей рассказал нам эту историю. Он не спал ночь, думал, как помочь этой девушке и малышу. После завтрака братья поехали на «Восточный», там был практически не разграбленный магазин «Сільпо», люди из ближайших домов боялись выйти из подвалов. Настолько сильные бои там были. Мужчины подошли к входу, помолившись, сказали: «Господи, мы не мародеры, нужно людям помочь!». Зайдя в магазин, увидели, что многие полки пустые, воды не было, салфеток влажных тоже, но с краю в углу стояло детское питание — много пачек на разный возраст. Когда ребята привезли питание для малыша, люди были в шоке. Отец девушки сказал: «Я вам не поверил. Был уверен, что вы не приедете». Девушка и мужчина рыдали…
В подарок — душ с горячей водой и влажные салфетки
8 марта. В мирное время в этот день, когда просыпалась, меня уже ждали цветы и объятия. В этот раз все было немного по-другому, но также с любовью. Я ничего не просила – только мира и возможности уехать. Но наши мужчины приготовили особенный для нас подарок. Как известно, воды не было, мы собирали дождевую, топили снег для смыва туалетов и мытья посуды. Каждая из нас за две недели войны мечтала выкупаться и помыть голову. В этот день мужчины наносили нам под обстрелами воды из родника, нагрели ее на костре, чтобы каждая из нас привела себя в порядок. Люди, которые не жили в тех условиях, как мы, не поймут этого счастья.
Позавтракав, Рома подбежал ко мне и позвал наверх, где душевые. Он принес в ведрах горячей воды для меня, Эмили и мамы. «Я занял очередь — ты одна из первых. Воды много, сегодня не экономь!». У нас был банный день, все женщины купались. Каждая выходила из душа с огромной улыбкой на лице. Как мало нужно для счастья.
Вечером мужчины поздравили нас весенними тюльпанами. Моя двоюродная сестра выращивает цветы на продажу, но в этом году их почти некому было продавать. И она пожертвовала свои тюльпаны. А когда мы уединились, Рома сказал: «Я тебя и детей люблю больше всего на свете», подарил воздушный шар в виде сердца, батончик «Марс» и пять маленьких пачек влажных салфеток. Он нашел это для меня — в такое время искал возможность порадовать. Это был последний счастливый день перед самым ужасным днем моей жизни.
Это были последние слова, сказанные мужу
9 марта. Проснулась и сразу стала помогать на кухне. Парни решили поехать на «Восточный» по делам, а также найти лекарства и топливо. На удивление Рому в этот раз отпустила со спокойным сердцем. Когда я наливала чай для людей, он радостный подошел и сказал: «Родная, я поехал». Я в суете посмотрела на него и впервые сказала фразу: «Вернись, пожалуйста, живым!». На что Рома с улыбкой сказал: «Обязательно!»
Муж с братом и еще тремя друзьями уехал около десяти утра. Я целый день готовила, отвлекалась, как могла. Самолеты не переставали летать над церковью. Обстрелы не прекращались. Когда нервничаю, изматываю себя работой. В 15:00 убирала кухню и нервно посматривала на часы. Когда же они приедут. Позже зашла в комнату к друзьям, мы общались, рассматривали в телефонах фотографии. А в 15:40 мне резко стало тревожно. Начали гореть уши и щеки. Начинаю метаться, говорю, что с ребятами что-то случилось. Друзья меня успокоили, мол, они заработались и возможно переночуют у знакомого в подвале, а утром приедут.
Но я не переставала переживать. Я металась с угла в угол. Молилась и понимала – беда! Ребята всегда возвращались к пяти, потому что в 18:00 начинается комендантский час. Решаюсь, что поеду их искать. Прошу Сергея поехать со мной. Он отговаривает. Я бегу за ключами от машины, но меня перехватывает мама. Плачет и говорит, что не пустит, это смертельно опасно. Но я настырно хочу ехать, она кричит, зовет моего дядю. Он прибегает и объясняет, что меня после 18:00 могут расстрелять свои же. Таков закон.
Я в слезах остаюсь наверху, понимаю, что произошло что-то страшное. В начале восьмого услышала еле слабый звук сигнала машины, кто-то подъехал к воротам. Побежала на улицу, чтобы встретить парней. Но открыв ворота, увидела брата — он привез сахар и топливо. Мы рассказали, что пропали наши парни и нужно помочь. Я в отчаянии реву, в голове только плохие мысли. Меня все успокаивают. Для себя решаю – дождаться утра. Проснулась и собралась уже ехать, но мама, зная меня, спрятала ключи от машины.
По всем возможным адресам их не оказалось. Предположили, что они в плену. Обстановка в церкви накаленная, все переживают, нервничают. Около 11:00 мужчины выезжают их искать. Я занята обедом, чищу овощи. Ближе к двенадцати приезжают наши с вестью, которая стала для меня роковой: «Они попали под минометный обстрел, прямое попадание». Услышала горькую новость и потеряла сознание. От взрывной волны двое вылетели из микроавтобуса на несколько метров, остальные сгорели практически полностью.
9 марта Романа Савельева и его друзей не стало - их убило прямым минометным попаданием в автомобиль
9 марта – день, когда я в последний раз видела своего любимого. Роме навсегда останется 31 год. Похоронили всех 10 марта во дворе церкви в одной братской могиле.
После похорон мы оставались еще пять дней в церкви, а потом все же решились выехать.
Сейчас с детьми и мамой живем недалеко от Лиссабона, столицы Португалии. В рюкзаке до сих пор лежат подарки от любимого — шоколадный батончик и пачка влажных салфеток.
Я выросла без отца. Мечтала о замечательном муже и отце для детей. Мы хотели прожить счастливо всю жизнь. Но эта мерзкая война отобрала у нас любимого мужа и любящего папу.
Свої в Telegram 
