Кулаки, дворяне и беглецы. Кем были мои предки на Донбассе
История семьи – дело почти интимное. Не каждый готов делиться этим публично, да и не все могут узнать, как жили их прадедушки и прабабушки много лет тому назад. Но герои нашего материала – не из таких. Они рассказали Свои.City подробности жизни своих предков на Донбассе – из них по кусочкам складывается картина эпохи.
Практически в каждой семье украинцев есть свои легенды о жизни предков. Кто-то считает, что его род идет от Хмельницкого, кто-то ассоциирует себя с российской династией Романовых, кому-то бабушки или дедушки рассказывали о подвигах предков, чтобы память о них осталась в веках. Некоторые истории забываются, а другие – обрастают неимоверными деталями.
В последние годы найти правду о том, кем были ваши предки, стало немного проще, ведь многие организации оцифровывают свои документы. Так в сеть попадают метрики, старые архивы загсов и воинских частей. Найти нужную информацию в этом массиве нелегко, но возможно. У сегодняшних наших героев получилось найти много интересной информации о жизни предков на Донбассе.
Прадеда судили за «зажиточность» и собственный магазин
Дедушка Дениса и Алексея Дрожжиных, Василий Павлович Поляков, родился в 1919 году на хуторе Рассыпном тогда Чистяковского района Донецкой области. Внуки знали дедушку как героя Второй мировой войны. Он попал на фронт в 22 года. За время службы был награжден многими орденами, в частности орденом Красной Звезды, дважды – орденом Красного Знамени и еще орденом Ленина.
Василий Поляков был круглым сиротой. В три года он потерял мать, а в юности – отца, который скончался в ссылке. Но правду о своих родителях никогда не открывал. И даже скрывал настоящее имя отца.
– В своих автобиографиях Василий Павлович представлялся сыном некого крестьянина-середняка Полякова Павла Павловича. О судьбе своего отца он ничего не знал до самой смерти, – рассказывает Алексей Дрожжин.
Правду о своей семье Денис и Алексей узнали в 2010 году из книги «Реабилитированы историей». Там они впервые нашли сведения, что их прадеда Павла Поляхова в 1937 году тройка НКВД осудила на десять лет, а реабилитировали его лишь в 1989-м.
– Каким-то чудом тогда высылки удалось избежать. Однако, в 1937 году, по донесениям односельчанина и коллеги по шахте, Павла Ивановича с семьей снова арестовывают, в этот раз якобы за участие в «контрреволюционной деятельности», – добавляет Денис Дрожжин.
Всего через два дня после ареста тройка НКВД вынесла приговор. Сегодня показания свидетелей этого дела, наверное, многим показались бы абсурдными: в вину ставили «зажиточность», механические средства обработки земли, собственный магазин. Некоторые показания против него начинались так: «Я слышал, что они имели…», «не помню, когда, но мне рассказывали…», «на советскую власть говорили нехорошо» и так далее.
До реабилитации отца их дедушка не дожил всего полгода.
Место встречи – Менделеев
Максим Майоров родился в Ровно, но вся его семья – из Луганской области. В детстве каждое лето неизменно ассоциировалось с поездом Львов – Луганск, который вез его на каникулы. Его дедушки и бабушки независимо друг от друга в 1940-1950-х годах съехались в города Северодонецко-Лисичанской агломерации, куда входили Северодонецк, Лисичанск и Рубежное. В те времена там находились мощные химпредприятия. Города даже планировали объединить в один – с названием Менделеев. Именно этот так и не созданный город стал местом встречи для семьи Максима. А сводило их вместе общее дело.
Первым здесь оказался дедушка по маминой линии – Станислав Владимирович. Его отец пропал на войне, и прабабушка Екатерина Ильинична практически сразу после изгнания немецких войск решила переехать с сыном на Донбасс из Ивановской области России. Разоренный край нуждался в отстройке, а она откликнулась на призыв, ожидая получить работу, которая оплачивается лучше.
Бабушка по маминой линии, Лидия Петровна, родилась в Сватово. Ее отец Петр Данилович после войны работал в милиции. В Лисичанск его перевели по службе. Из-за конфликта с отцом бабушка рано ушла из дома и начала работать на Лисичанском содовом заводе. С мужем познакомилась, работая вместе на Лисичанском заводе резинотехнических изделий.
Прадед Максима Майорова Петр Данилович Евдокиенко с сыном на фоне Лисичанского содового завода, 1950-е годы
Дедушка по папиной линии, Геннадий Петрович, сам из Мурома (Россия). Когда выучился на электросварщика, поехал работать в Рубежное. Там встретил жену, Риту, приехавшую из пригорода Хрустального (ранее Красный Луч). Они вместе работали на заводе «Заря». Он – сварщиком в ремонтно-механическом цеху, она – экономистом в плановом отделе.
Когда родился Максим, еще были живы все его прабабушки. Но хорошо запомнил он лишь одну, маму бабушки Риты, Меланию Ивановну – ведь навещал ее на каникулах.
– У бабушки Милы печь топили не дровами, а каменным углем. За огородом прямо из-под земли вырывался газ. Соблюдая технику безопасности, его поджигали. Выходило вроде «вечных огней». Хорошо помню также летние каникулы в Рубежном. У бабушки с дедушкой был хороший обычай устраивать прогулки и пикники в сосновом лесу. Чтобы добраться туда, надо было пройти песчаные дюны, которые казались мне настоящей пустыней, – вспоминает Максим.
После 2014 года добираться в Луганскую область стало сложнее. Но у Максима до сих пор есть повод туда возвращаться, ведь там все еще живет его бабушка Лида.
Родственника отправили на Донбасс «смывать остарбайтерский загар»
Родственники Сергея Плахотнюка родом не с Донбасса. Но этот регион повлиял на жизнь его двоюродного дедушки. О том, почему дедушка, Алексей Семенович Зленко, попал сюда, не знали ни его внуки, ни даже дети. Эту историю рассказал всей семье сам Сергей, который отыскал информацию в архивах.
До войны Алексей Зленко проживал в селе Ставище Киевской области. В 1942 году его, 16-летнего юношу, оккупационная администрация отправила на принудительные работы в Норвегию.
– Тогда это была обычная практика: бесплатная рабочая сила для восстановления советской промышленности. К сожалению, сколько времени он работал на Донбассе и в каком городе, я пока не установил. Его фильтрационное дело находится в архиве. Мой запрос не удовлетворили, так как я не являюсь кровным родственником.
В шахте Алексей Зленко попал в завал и травмировал легкие. Работать, видимо, больше не мог – и ему разрешили вернуться домой, предполагает Сергей.
– Травма беспокоила его всю жизнь, которая внезапно оборвалась в 1969 году на Рождество. Как мне рассказывали родные, он пошел к кому-то в гости, там закашлялся и умер. Получается, Донбасс стал в его жизни роковым.
Судьба немцев на востоке
Семья Петера Айфельда из Германии – этнические немцы. Его прямые предки по фамилии Эйхвальд (Айфельд) приехали на территорию современной Украины во второй половине 18-го века – в немецкую колонию Екатеринополь в Черниговской губернии. Позже переселялись и в другие губернии. До 1930-х годов семья его дедушки, тоже Петера, жила в Ростовской области. А в 30-х переехала в Боково-Антрацит (сейчас – просто Антрацит Луганской области).
Петер Филиппович Эйхвальд (Айфельд), Боково-Антрацит, 1930-е годы
– Мужчины тогда начали работать на шахтах 3-4 и 8-9. Прабабушка в это время трудилась на кухне и варила для шахтеров обеды. Жили в общежитии при шахте 3-4. Кстати, это здание по сей день называется «немецкое общежитие».
Когда в отношениях Советского союза и Германии начались разлады – жизнь немцев в регионе стала еще сложнее.
– Сначала в 1937-м арестовали и расстреляли дедушкиного брата. Его обвинили в участии в контрреволюционной организации. Но, думаю, вам понятно, что это все фальсификация. А в 1941-м, после начала войны, всех немцев из европейской части СССР депортировали в Сибирь и Центральную Азию. В моей семье женщины с детьми попали в Казахстан. А мужчин отправили в трудармию сразу под Свердловск.
Предки нашли на Донбассе лучшую жизнь
Святослав Кононский считает себя коренным дончанином. Как ему удалось выяснить, в этих местах жили не только его родители, дедушки и бабушки, а и прадедушки-прабабушки – и дальше. Некоторые из них отыграли немаловажную роль в истории Донбасса.
Вотчиной одного из прадедушек Святослава, Устина Денисенко, было село Елизаветовка Марьинского района, которое сейчас находится буквально на линии обороны.
– Он переехал в Сталино – нынче Донецк, – рассказывает Святослав. – Там его судьба также сложилась интересно. Он работал милиционером и, можно сказать, был легендой советской милиции в 20-40-е годы и послевоенное время. Позже даже был советником руководителей правоохранительных органов страны. Когда вышел на пенсию, переехал в Селидово, а потом умер – его с почестями хоронил весь местный исполком.
Свой след в истории Донецка оставила и родная бабушка Святослава по маме Тамара Устиновна Литвинчук, также коренная жительница региона. В 70-е она с нуля основала в Донецке детско-юношеский клуб «Ровесник». В те годы это было известное дончанам заведение, которое занималось со многими детьми, в том числе с беспризорниками.
Тамара Устиновна Литвинчук (слева) после войны работала на шахте, 1945 год
– Моя бабушка была очень активным человеком, это проявлялось во всех сферах. Она добилась лечения дедушки, который пострадал на шахте. Позже бабушке еще пришло наследство с Запада. Но она отказалась от него в пользу советского «Фонда мира». Тогда местная власть решила: раз она такой активный деятель, должна заниматься молодежью. Им выделили помещение, финансирование – и появился «Ровесник».
Бабушка много сил вложила в этот клуб. Брала на поруки многих детей из трудных семей. Их клуб делал спортивные площадки по дворам нынешнего Ворошиловского района. Также ездили на соревнования по всему Советскому Союзу. В 90-х клуб «Ровесник» стал страшным местом, где занимались только кикбоксингом и развитием физической силы. Но сначала он был другой.
Часть родных Святослава Кононского уехала на Донбасс в 20-м веке. К примеру, дедушка, Борис Семенович Кононский, в Донецк попал в конце 50-х, после окончания Киевского электрометаллургического техникума. Приехал по распределению работать на железную дорогу. Как удалось установить Святославу, он был из семьи дворян из Сквиры. Но всю жизнь пітался скрыть происхождение, которое не приветствовалось при советской власти. Во всех документах писал, что принадлежит к крестьянам. Жену Борис Кононский тоже нашел на железной дороге.
Борис Семенович Кононский, 1950 год
– Моя бабушка тоже была железнодорожницей, – вспоминает Святослав. – Они все жили в отдельном поселке. Сейчас, к слову, он находится через три остановки трамваем от вокзала. У работников дороги были небольшие одноэтажные дома, в которых жили из поколения в поколение. В доме, который построил прадед по бабушке Иван Сазонов (тоже железнодорожник), впоследствии проживали еще два поколения нашей семьи.
Дедушка Святослава по маме, Владимир Михайлович Литвинчук, в Донецк сбежал. По молодости он жил в Полтаве, где его отчим был директором музыкальной фабрики. Он имел неплохое место в обществе, но неудачно женился. Позже уехал на заработки, но дела сложились не лучшим образом. Ему было стыдно возвращаться домой. Так решил приехать в Донецк и построить здесь все с нуля.
Слева направо: Тамара Устиновна Литвинчук (Денисенко), Устим Павлович Денисенко, Владимир Михайлович Литвинчук. Ребенок – Наталия Кононская (Литвинчук). 1963 год, площадь Ленина в Донецке
История семьи Святослава демонстрирует своеобразный дух Донецка, в котором десятилетиями находили пристанище очень разные люди из разных регионов.
– Я изучал историю того времени. В Донецк многие бежали, потому что это была вольница. Когда еще в 19-м веке город начал строить Джон Юз, он отличался тем, что там никто не смотрел на прошлое людей, которые туда приезжали. Ты должен был заслужить статус в обществе своими делами, а не бумажками или грамотами. Так и повелось еще с тех времен и на долгие годы.
Донбасс никогда не был непонятным регионом с непонятными людьми. Самобытность его заключалась в возможности разговаривать на любом языке, важны были только ценности. Он был своеобразной вольницей, но вольница – это не беспредел. Вольница – это когда человек способен общаться с разними людьми, доносить свою идею, дискутировать, а не смотрит на ситуацию под одним углом. А когда тебя выгоняют из бизнес-центра какие-то три человека с автоматами со словами «мы тут республику строим» – это не вольница...
Надежда Ивановна Кононская (Сазонова) с матерью и сыном Игорем Борисовичем Кононским. 1960 год, площадь Ленина в Донецке
Если предков Святослава судьба сама заводила на Донбасс, то с ним случилось наоборот. 30 июня 2014 года ему с семьей пришлось покинуть охваченный войной регион и переехать в Киев.
– Один из последних «Угольков» (поезд Донецк – Киев. – Свои), в котором мы ехали с детьми и двумя сумками вещей, отправлялся с перрона под звуки боя в аэропорту – десантировались украинские войска. А по вокзалу сновали террористы, которые выхватывали из толпы мужчин с требованием предъявить документы. Все мои родственники перебирались на Донбасс по разным причинам, но в поиске чего-то лучшего. И они все это там нашли. А в моей жизни получилось по-другому.
Город, который был для меня родным, где жили несколько поколений моей семьи, родились мои дети, я вынужден был покинуть.
Свої в Telegram 
